Отправлено: 15.04.08 11:32. Заголовок: О книгах. О грамотности. Умные мысли...
100 романов, которые потрясли литературный мир
Николай_Кофырин
«100 романов, которые, по мнению коллектива редакции «НГ - Ex libris», потрясли литературный мир и оказали влияние на всю культуру»
1. Франсуа Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль» (1532–1553). Феерия душевного здоровья, грубых и добрых шуток, пародия пародий, каталог всего. Сколько столетий прошло, а ничего не изменилось.
2. Мигель де Сервантес Сааведра. «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (1605–1615). Пародия, пережившая на много веков пародируемые произведения. Комический персонаж, ставший трагическим и нарицательным.
3. Даниель Дефо. «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля кроме него погиб; с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим» (1719). Предельно точное воплощение в художественной форме идей гуманизма эпохи Возрождения. Беллетризованное доказательство того, что отдельно взятая личность имеет самостоятельную ценность.
4. Джонатан Свифт. «Путешествия Лемюэла Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей» (1726). Жизнеописание человека, столкнувшегося с невероятными формами разумной жизни – лилипутами, великанами, разумными лошадьми – и нашедшего не только общий с ними язык, но и много общих черт со своими соплеменниками.
5. Аббат Прево. «История кавалера де Грие и Манон Леско» (1731). На самом деле «Манон...» – это повесть, вставная глава в многотомный роман «Записки знатного человека, удалившегося от света». Но именно эта вставная глава и стала шедевром любовного романа, поразившим не столько современников, сколько потомков, шедевром, затмившим все остальное, написанное Прево.
6. Иоганн Вольфганг Гете. «Страдания молодого Вертера»(1774). Говорят, в XVIII веке молодые люди кончали жизнь самоубийством, прочтя этот роман. И сегодня история ранимого человека, не способного отстоять свое «я» пред лицом враждебной действительности, никого не оставляет равнодушным.
7. Лоренс Стерн. «Жизнь и убеждения Тристрама Шенди» (1759—1767). Обаятельная игра в ничто и в никогда. Тонкий постмодернизм, веселая и легкая борьба остроумного и рискованного. Весь текст – на грани, отсюда, из мнений джентльмена Шенди, возник не только Саша Соколов, не только Битов, но даже и Сигизмунд Кржижановский, увы, рассказчик, а не романист.
8. Шодерло де Лакло. «Опасные связи» (1782). Нравоучительный роман в письмах из жизни куртуазного XVIII века. Порок плетет хитроумные интриги, заставляя восклицать: «О времена! О нравы!» Однако добродетель все-таки торжествует.
9. Маркиз де Сад. «120 дней Содома» (1785). Первая в истории мировой литературы компьютерная игра с отрезанными частями тел и душ кукольных персонажей, многоуровневая резалка-душилка-сжигалка. Плюс черный-черный юмор в черной-черной комнате черной-черной ночью. Страшно, аж жуть.
10. Ян Потоцкий. «Рукопись, найденная в Сарагосе» (1804). Лабиринтоподобный роман-шкатулка в новеллах. Читатель попадает из одной истории в другую, не успевая перевести дух, а их всего 66. Удивительные приключения, драматические события и мистика высшей пробы.
11. Мэри Шелли. «Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818). Готическая история, выпустившая на волю целый «выводок» тем и персонажей, впоследствии подхваченных многими и эксплуатируемых до сих пор. Среди них и искусственный человек, и творец, несущий ответственность за свое произведение, и трагически одинокий монстр.
12. Чарльз Мэтьюрин. «Мельмот-скиталец» (1820). Настоящий готический роман, полный тайн и ужасов. Парафраз на тему Вечного Жида Агасфера и Севильского Обольстителя Дон-Жуана. А также роман искушений, разнообразных и неодолимых.
13. Оноре де Бальзак. «Шагреневая кожа» (1831). Самый страшный роман Бальзака, первого и лучшего на сегодняшний день автора сериалов. «Шагреневая кожа» – тоже часть его большого сериала, просто кусочек все меньше и меньше, дочитывать очень не хочется, но влечет в пропасть уже неудержимо.
14. Виктор Гюго. «Собор Парижской Богоматери» (1831). Апология романтики и социальной справедливости на материале французского Средневековья, до сих пор имеющая массу поклонников – хотя бы в виде одноименного мюзикла.
15. Стендаль. «Красное и черное »(1830–1831). Достоевский сделал из этого – из газетной криминальной хроники – тенденциозный обличительный памфлет с философией. У Стендаля вышла любовная история, где все виноваты, всех жалко, и главное – страсти!
16. Александр Пушкин. «Евгений Онегин» (1823–1833). Роман в стихах. История любви и жизни «лишнего человека» и энциклопедия русской жизни, о чем благодаря критику Белинскому нам известно со школы.
17. Альфред де Мюссе. «Исповедь сына века» (1836). «Герой нашего времени», написанный Эдуардом Лимоновым, только без мата и любвеобильных афроамериканцев. Любвеобильности, впрочем, довольно и здесь, полно тоски, отчаяния и жалости к себе, но есть и трезвый расчет. Сволочь я последняя, говорит лирический герой. И он безусловно прав.
18. Чарльз Диккенс. «Посмертные записки Пиквикского клуба» (1837). На удивление смешное и позитивное произведение английского классика. Вся старая Англия, все лучшее, что в ней было, воплотилось в образе благородного, добродушного и оптимистичного старика – мистера Пиквика.
19. Михаил Лермонтов. «Герой нашего времени» (1840). История «лишнего человека», ставшего тем не менее, а точнее, именно поэтому примером для подражания многих поколений юношей бледных.
20. Николай Гоголь. «Мертвые души »(1842). Трудно найти более масштабную картину русской жизни на самом глубинном, мистическом ее уровне. Да еще написанную с таким сочетанием юмора и трагизма. В ее героях видят и точные портреты, написанные с натуры, и изображения злых духов, отягощающих нацию.
Отправлено: 15.04.08 11:35. Заголовок: 21. Александр Дюма. ..
21. Александр Дюма. «Три мушкетера» (1844). Один из самых известных историко-авантюрных романов – энциклопедия французской жизни эпохи Людовика XIII. Герои-мушкетеры – романтики, кутилы и дуэлянты – до сих пор остаются кумирами юношей младшего школьного возраста.
22. Уильям Теккерей. «Ярмарка тщеславия»(1846). Сатира, только сатира, никакого юмора. Все против всех, снобы сидят на снобах и обвиняют друг друга в снобизме. Некоторые современники смеялись, потому что не знали, что над собой смеялись. Сейчас тоже смеются, и тоже потому, что не знают, что изменилось время, а не люди.
23. Герман Мелвилл. «Моби Дик» (1851). Роман-притча об американских китобоях и последствиях одержимости одним-единственным несбыточным желанием, целиком порабощающим человека.
24. Гюстав Флобер. «Мадам Бовари» (1856). Роман, попавший на скамью подсудимых еще в виде журнальной публикации – за оскорбление нравственности. Героиню, принесшую в жертву любви семейные узы и репутацию, так и тянет назвать французской Карениной, но «Мадам» опередила «Анну» на двадцать с лишним лет.
25. Иван Гончаров. «Обломов» (1859). Самый русский герой самого русского романа о русской жизни. Нет ничего прекраснее и губительнее обломовщины.
26. Иван Тургенев. «Отцы и дети» (1862). Антинигилистическая сатира, ставшая революционным руководством к действию, потом снова сатирой, скоро опять будет руководством. И так без конца. Потому что Енюша Базаров вечен.
27. Майн Рид. «Всадник без головы» (1865). Самый нежный, самый американский, самый романтический из всех американских романов. Потому, наверное, что писал британец, действительно влюбленный в Техас. Он нас пугает, а нам не страшно, за это мы его еще больше любим.
28. Федор Достоевский. «Преступление и наказание» (1866). Роман контрастов. Наполеоновские планы Роди Раскольникова приводят его к вульгарнейшему преступлению. Ни размаха, ни величия – только мерзость, грязь и неприятный привкус во рту. Даже краденым он не может воспользоваться.
29. Лев Толстой. «Война и мир» (1867–1869). Война, мир и обитаемая вселенная человеческого духа. Эпопея о любой войне, о любой любви, о любом обществе, о любом времени, о любом народе.
30. Федор Достоевский. «Идиот» (1868–1869). Попытка создать образ положительно прекрасного человека, которую можно считать единственно удавшейся. А что князь Мышкин – идиот, так это как раз нормально. Как и то, что все кончается крахом.
Отправлено: 15.04.08 11:37. Заголовок: 31. Леопольд фон Зах..
31. Леопольд фон Захер-Мазох. «Венера в мехах» (1870). Работу по эротизации страдания, начатую Тургеневым, продолжил его австрийский почитатель. В России, где страдание относится к «самым главным, самым коренным духовным потребностям» (если верить Федору Достоевскому), роман вызывает неослабевающий интерес.
32. Федор Достоевский. «Бесы» (1871–1872). О русских революционерах – атеистах и нигилистах – второй половины XIX века. Пророчество и предупреждение, которым, увы, не вняли. А кроме того, убийства, самоубийства, причуды любви и страсти.
33. Марк Твен. «Приключения Тома Сойера» (1876) / «Приключения Гекльберри Финна» (1884). Роман из двух книг. Предтеча постмодернизма: одни и те же события показаны глазами двух мальчиков – помладше (Том) и постарше (Гек).
34. Лев Толстой. «Анна Каренина» (1878). Яростная любовная история, бунт замужней женщины, ее борьба и поражение. Под колесами поезда. Плачут даже воинствующие феминистки.
35. Федор Достоевский. «Братья Карамазовы» (1879–1880). Отцеубийство, в котором – так или иначе – замешаны все сыновья Федора Карамазова. Фрейд прочитал и придумал Эдипов комплекс. Для русских же главное: есть ли Бог и бессмертие души? Если есть, то не все дозволено, а если нет, то извините.
36. Михаил Салтыков-Щедрин.«Господа Головлевы» (1880–1883). Вершина литературной деятельности самого жесткого русского сатирика XIX века, окончательный приговор крепостническому строю. Необычайно рельефное изображение уродливого семейства – людей, исковерканных совокупностью физиологических и общественных условий.
37. Оскар Уайльд. «Портрет Дориана Грея» (1891). Волшебная, сказочная, чудесная, трогательная и воздушная история стремительного превращения молодого негодяя в старую сволочь.
38. Герберт Уэллс. «Машина времени» (1895). Один из столпов современной социальной фантастики. Первым продемонстрировал то, что по времени можно передвигаться взад и вперед, а также то, что легкий жанр способен поднимать очень даже серьезные проблемы.
39. Брэм Стокер. «Дракула» (1897). Мостик между размеренной викторианской литературой и энергичной приключенческой прозой ХХ века. Произведение, сначала превратившее мелкого православного князька, балансировавшего между исламской Турцией и католической Германией, в воплощение абсолютного Зла, а потом сделавшее его кинозвездой.
40. Джек Лондон. «Морской волк »(1904). Морская романтика – только фон для портрета капитана Ларсона, удивительной личности, сочетающей грубую силу и философскую мысль. Позже такие люди становились героями песен Владимира Высоцкого.
41. Федор Сологуб. «Мелкий бес »(1905). Самая реалистическая вещь из всей декадентской литературы. История о том, до чего доводят зависть, злость и предельный эгоизм.
42. Андрей Белый. «Петербург» (1913–1914). Роман в стихах, написанный прозой. К тому же про террористов и российскую государственность.
43. Густав Майринк. «Голем» (1914). Завораживающий оккультный роман, действие которого происходит на грани яви и сна, мрачных улочек пражского гетто и запутанных лабиринтов авторского сознания.
44. Евгений Замятин. «Мы» (1921). Идеальное тоталитарное государство, увиденное глазами математика. Литературное доказательство того, что социальную гармонию невозможно проверить алгеброй.
45. Джеймс Джойс. «Улисс» (1922). Роман-лабиринт, из которого на сегодняшний день еще никто не сумел выбраться живым. Ни один литературный Тесей, ни один литературный Минотавр, ни один литературный Дедал.
46. Илья Эренбург. «Необычайные похождения Хулио Хуренито» (1922). Сатира, в которой в качестве главного героя Хулио Хуренито выведен XX век. Книга, некоторые страницы которой оказались пророческими.
47. Ярослав Гашек. «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» (1921–1923). Здравый смысл во время чумы. Герой, которого объявляют идиотом за то, что он – единственный нормальный. Самая смешная книга про войну.
48. Михаил Булгаков. «Белая гвардия» (1924). Тонущий корабль прошлого ничто и никто не может спасти. Тем заманчивее игрушечный домик, где будут по-настоящему убиты настоящие солдаты, проигравшие войну против своего народа.
49. Томас Манн. «Волшебная гора» (1924). Завтра была война. Только Первая мировая. А так и впрямь – Волшебная гора. Там, наверху, где горы, хочется отсидеться, убежать от чумы (любой, она во все времена и во всех странах примерно одинакова), да только нельзя. Волшебство не работает, внизу уже ждут, и у них очень хорошие аргументы.
50. Франц Кафка. «Процесс» (1925). Один из самых сложных и многоплановых романов XX века, породивший сотни взаимоисключающих интерпретаций во всем диапазоне от занимательно рассказанного сновидения до аллегории метафизического поиска Бога.
51. Фрэнсис Скотт Фицджеральд. «Великий Гэтсби» (1925). Роман эпохи американского «Джазового века». Литературоведы до сих пор спорят: то ли автор похоронил в нем великую американскую мечту, то ли просто сожалеет о вечном опоздании сегодняшнего дня, зажатого между памятью о прошлом и романтическим обещанием будущего.
52. Александр Грин. «Бегущая по волнам» (1928). Прекраснодушная романтическая феерия, помогающая вот уже которому по счету поколению молодых людей и девушек пережить пубертатный период и обрести веру в Добро и Свет и в собственное высшее предназначение.
53. Илья Ильф, Евгений Петров. «Двенадцать стульев» (1928). Плутовской роман эпохи построения социализма с главным героем-авантюристом Остапом Бендером. Сатира на советское общество 1920-х – на грани антисоветчины, к счастью, почти не замеченной цензорами тех лет.
54. Андрей Платонов. «Чевенгур» (1927–1929). История построения коммунизма в отдельно взятом селе. Может быть, самый тревожный роман о взрыве мессианских и эсхатологических настроений в первые послереволюционные годы.
55. Уильям Фолкнер. «Шум и ярость» (1929). Скромное обаяние волшебного американского Юга. Легенды, сказки, мифы. Они не отпускают, они до сих пор аукаются американцам, потому что надо бояться прошлого. Фолкнер придумывает американский Зурбаган, только там и можно спастись.
56. Эрнест Хемингуэй. «Прощай, оружие!» (1929). Военная проза, заокеанская военная проза. Война без войны, мир без мира, люди без лиц и глаз, зато со стаканами. Стаканы полны, но пьют из них медленно, потому что мертвые не пьянеют.
57. Луи Фердинанд Селин. «Путешествие на край ночи» (1932). Стильная и утонченная чернуха. Без надежды. Трущобы, нищета, война, грязь, и никакого просвета, никакого луча, одно темное царство. Даже трупов не видно. Но они есть, путешествие должно продолжаться, пока Харону весело. Специально для толерантных оптимистов.
58. Олдос Хаксли. «О, дивный новый мир» (1932). Интерпретаторы спорят: утопия это или антиутопия? Как бы то ни было, Хаксли удалось предвосхитить блага и язвы современного «общества потребления».
59. Лао Шэ. «Записки о Кошачьем городе» (1933). Кошки тут ни при чем. Даже лисы, традиционные для китайцев, тоже ни при чем. Это власть, это читатели в штатском пришли и стучат в дверь. Начинается весело и аллегорично, кончается китайской камерой пыток. Очень красиво, очень экзотично, только хочется выть и рычать, а не мяукать.
60. Генри Миллер. «Тропик Рака» (1934). Стон и вой самца, тоска по городам и годам. Самое физиологически грубое стихотворение в прозе.
61. Максим Горький. «Жизнь Клима Самгина» (1925–1936). Почти эпопея, политическая листовка, написанная почти стихами, агония интеллигенции начала века – актуальная и в конце его, и в середине.
62. Маргарет Митчелл. «Унесенные ветром» (1936). Гармоничное сочетание женской прозы с эпической картиной американской жизни времен Гражданской войны Севера и Юга; вполне заслуженно стал бестселлером.
63. Эрих Мария Ремарк. «Три товарища» (1936–1937). Один из самых известных романов на тему «потерянного поколения». Люди, прошедшие через горнило войны, не могут уйти от призраков прошлого, но именно военное братство сплотило трех товарищей.
64. Владимир Набоков. «Дар» (1938–1939). Пронзительная тема изгнания: русский эмигрант живет в Берлине, пишет стихи и любит Зину, а Зина любит его. Знаменитая IV глава – жизнеописание Чернышевского, лучшее из всех существующих. Сам автор говорил: «Дар» не о Зине, а о русской литературе.
65. Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита» (1929–1940). Уникальный синтез сатиры, мистерии и любовной истории, созданный с дуалистических позиций. Гимн свободному творчеству, за которое обязательно воздастся – пусть даже после смерти.
66. Михаил Шолохов. «Тихий Дон» (1927–1940). Казачья «Война и мир». Война во времена Гражданской войны и мир, который до основанья мы разрушим, чтобы потом ничего и никогда больше не строить. Роман умирает ближе к концу романа, удивительный случай в литературе.
67. Роберт Музиль. «Человек без свойств» (1930–1943). Много лет Музиль подгонял одну к другой до предела отшлифованные строки. Неудивительно, что филигранный роман так и остался недописанным.
68. Герман Гессе. «Игра в бисер» (1943). Философская утопия, написанная в разгар самой страшной войны XX века. Предвосхитила все основные черты и теоретические построения эпохи постмодернизма.
69. Вениамин Каверин. «Два капитана» (1938–1944). Книга, призывавшая советскую молодежь «бороться и искать, найти и не сдаваться». Однако романтика дальних странствий и научного поиска пленяет и притягивает до сих пор.
70. Борис Виан. «Пена дней» (1946). Изящный французский Хармс, иронист и постмодернист, вывалял всю современную ему культуру в перьях и алмазах. Культура не может отмыться до сих пор.
Отправлено: 15.04.08 11:45. Заголовок: 71. Томас Манн. «Док..
71. Томас Манн. «Доктор Фаустус» (1947). Композитор Адриан Леверкюн продал душу дьяволу. И стал сочинять великолепную, но ужасающую музыку, где звучат адский хохот и чистый детский хор. В его судьбе отражается судьба немецкой нации, уступившей соблазну нацизма.
72. Альбер Камю. «Чума» (1947). Роман-метафора о «чуме XX века» и той роли, которую вторжение зла играет в экзистенциальном пробуждении человека.
73. Джордж Оруэлл. «1984» (1949). Антиутопия, проникнутая затаенным страхом западного общества перед советским государством и пессимизмом в отношении человеческой способности противостоять социальному злу.
74. Джером Д. Сэлинджер. «Над пропастью во ржи» (1951). Трогательный подросток Холден Колфилд, который не хочет (и не может) быть как все. Именно за это его все сразу и полюбили. Как в Америке, так и в России.
75. Рей Бредбери. «451 по Фаренгейту» (1953). Антиутопия, которая давно сбылась. Книги сейчас не сжигают, их просто не читают. Перешли на другие носители информации. Бредбери, который всегда писал про деревню (ну пусть марсианскую или какую еще, но все равно – деревню), тут особенно яростен. И абсолютно прав в своей ярости.
76. Джон Р. Р. Толкин. «Властелин колец» (1954–1955). Трехтомная сага-сказка о борьбе Добра и Зла в вымышленном мире, предельно точно отразившая чаяния людей ХХ века. Заставила миллионы читателей переживать за судьбы гномов, эльфов и мохноногих хоббитов, как за своих соплеменников. Сформировала жанр фэнтези и породила множество подражателей.
77. Владимир Набоков. «Лолита» (1955; 1967, русская версия). Шокирующая, но литературно изощренная история о преступной страсти взрослого мужчины к малолетке. Однако похоть здесь странным образом оборачивается любовью и нежностью. Много трогательного и забавного.
78. Борис Пастернак. «Доктор Живаго» (1945–1955). Роман гениального поэта, роман, получивший Нобелевскую премию по литературе, роман, убивший поэта – убивший физически.
79. Джек Керуак. «На дороге» (1957). Одно из культовых сочинений культуры битников. Поэтика американской автострады во всем ее грубом обаянии. Погоня за хипстером, которая оканчивается ничем. Но гнаться интересно.
80. Уильям Берроуз. «Голый завтрак» (1959). Еще одно культовое сочинение культуры битников. Гомосексуальность, извращения, глюки и прочие ужасы. Интерзона, населенная тайными агентами, безумными докторами и всевозможными мутантами. А в целом – истерический рапсод, отталкивающий и завораживающий.
81. Витольд Гомбрович. «Порнография» (1960). Несмотря на то что провокационное название не соответствует содержанию, никто из тех, кто осилил этот чувственно-метафизический роман, не остался разочарованным.
82. Кобо Абэ. «Женщина в песках» (1962). Русская тоска без русских просторов. Побег по вертикали. Из небоскребов в песочную яму. Побег без права вернуться, без права остановиться, без права передохнуть, без каких бы то ни было прав вообще. Женщина может только укрыть песком, только засыпать. Что она и делает. Побег считается удачным: беглец не найден.
83. Хулио Кортасар. «Игра в классики» (1963). Роман, сотканный из романов. Интерактивные игры, позвоните, господин читатель, в прямой эфир, я сделаю, как вы скажете. Латиноамериканцы любят играть, они очень азартны. Этот роман – игра в азартные литературные игры по-крупному. Некоторые выигрывают.
84. Николай Носов. «Незнайка на Луне» (1964–1965). Роман-сказка. Только здесь очень мало сказки, но очень много смешного и страшного. Самая точная, самая сбывшаяся антиутопия ХХ века. И сейчас еще эта книга все сбывается и сбывается.
85. Джон Фаулз. «Волхв» (1965). Жизнь и ужасающие приключения души и смысла современных робинзонов крузо на, увы, обитаемом острове сплошных кошмаров. Никто никогда не простит никому и ничего.
86. Габриэль Гарсиа Маркес. «Сто лет одиночества» (1967). Полная драматизма история вымышленного города Макондо, основанного пассионарным лидером-тираном, интересующимся мистическими тайнами Вселенной. Зеркало, в котором отразилась реальная история Колумбии.
87. Филип К. Дик. «Снятся ли роботам электроовцы» (1968). Произведение, задавшееся вопросом «А те ли мы, за кого себя принимаем, и такова ли реальность, какой ее видят наши глаза?». Заставило обратиться к фантастике серьезных философов и культурологов и заодно заразило специфической паранойей несколько поколений писателей и кинематографистов.
88. Юрий Мамлеев. «Шатуны» (1968). Метафизический роман о таинственном эзотерическом кружке, члены которого разными способами пытаются вырваться из обыденного мира в запредельное.
89. Александр Солженицын. «В круге первом» (1968). Роман о «хорошем» лагере, роман о том, что, казалось бы, не так страшно, оттого, видимо, и действует так сильно. В полном кошмаре уже ничего не чувствуешь, а здесь – когда «можно жить» – здесь и понимаешь, что жизни нет и быть не может. Роман даже не лишен юмористических сцен и от этого тоже действует еще сильнее. Не забудем, что круг, может, и первый, но это не спасательный круг, а один из кругов колымского ада.
90. Курт Воннегут. «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей» (1969). Смешной и безумный роман в шизофренически-телеграфном стиле. Бомбардировка Дрездена американцами и англичанами в 1945-м, инопланетяне, уволакивающие Билли Пилигрима на планету Тральфамадор. И «такие дела», произносимые всякий раз, когда кто-нибудь умирает.
91. Венедикт Ерофеев. «Москва–Петушки» (1970). Подпольная энциклопедия русской духовной жизни второй половины ХХ века. Смешная и трагическая Библия дервиша, алкоголика и страстотерпца – кому что ближе.
92. Саша Соколов. «Школа для дураков» (1976). Один из тех редких романов, в которых важнее не что, а как. Главный герой отнюдь не мальчик-шизофреник, а язык – сложный, метафоричный, музыкальный.
93. Андрей Битов. «Пушкинский дом» (1971). Об обаятельном конформисте, филологе Леве Одоевцеве, который уходит из гнусных «совковых» 1960-х в золотой XIX век, дабы не замараться. Воистину энциклопедия советской жизни, органичная часть которой – великая русская литература.
94. Эдуард Лимонов. «Это я – Эдичка» (1979). Роман-исповедь, ставший одним из самых шокирующих книг своего времени благодаря предельной авторской откровенности.
95. Василий Аксенов. «Остров Крым» (1979). Тайваньский вариант российской истории: Крым в Гражданскую не достался большевикам. Сюжет фантастический, но чувства и поступки героев – настоящие. И благородные. За что им и приходится заплатить очень дорого.
96. Милан Кундера. «Невыносимая легкость бытия» (1984). Интимная жизнь на фоне политических катаклизмов. А вывод – любой выбор неважен, «то, что произошло однажды, могло совсем не происходить».
97. Владимир Войнович. «Москва 2042» (1987). Самое изощренное сочинение писателя. Четыре утопии, вставленные друг в друга, как матрешки. Трюки с хронотопом и прочие забавы. А также – самые эксцентричные проявления российского менталитета во всей красе.
98. Владимир Сорокин. «Роман» (1994). Книга прежде всего для писателей. Роман, герой «Романа», приезжает в типично русскую деревню, где живет типично деревенской жизнью – все как в реалистических романах ХIХ века. Но финал – особый, сорокинский – символизирует конец традиционного романного мышления.
99. Виктор Пелевин. «Чапаев и Пустота» (1996). Буддийский триллер, мистический боевик о двух эпохах (1918 год и 1990-е). Которая из эпох настоящая – неизвестно, да и не важно. Острое чувство жизни в разных измерениях, сдобренное фирменной иронией. Иногда даже захватывает дух. Страшно и весело.
100. Владимир Сорокин. «Голубое сало» (1999). Самый скандальный роман этого автора. Бурный сюжет, водоворот событий. Завораживающая игра с языком – как в симфонии. Китаизированная Россия будущего, Сталин и Гитлер в прошлом и много еще чего. А в целом, когда дочитаешь, пробивает до слез.
Литературная сотня 100 лучших романов всех времен и народов: наш личный выбор 2008-01-31 / НГ-EL
Тысячелетие только началось, можно подводить итоги. В том числе и литературные. Год тоже в самом начале, мы предлагаем вашему вниманию список из 100 лучших, на взгляд редакции «НГ-EL», романов всех времен и народов.
В конце-то концов, а чем мы хуже? Англичане/американцы составляют свои списки великих романов, включая туда или скучную современную англоязычную беллетристику, или еще более скучную, но давным-давно забытую англоязычную беллетристику. Добавив «для объективности» несколько русских романов, несколько вещей из мировой литературы. Мы тоже тенденциозны, мы тоже включаем только то, что знаем, то, в чем уверены, – ведь это именно наш выбор. Мы очень хотим быть объективны, но абсолютная объективность в подобных списках невозможна. Хотя у нас, конечно, намного больше англоязычных романов, нежели у англичан – русских. Мы не обидчивы. И если что нравится, так и говорим – нравится.
Разумеется, романы ныне живущих (или недавно умерших) авторов нам ближе, понятнее, поэтому их больше, чем надо бы. Писали бы мы свой список 100 лет назад, наверняка включили бы Арцыбашева, Вельтмана, Чернышевского, Писемского, Крестовского, Лескова и Мережковского (их и сейчас стоило бы включить, да рассказы и повести у них, как и у многих других невключенных, пожалуй, все-таки лучше) и пр. Разумеется, многие не вошли. Те, без которых литература немыслима. Иван Бунин, например. Или Эдгар По. Или Антон Чехов. Или Кнут Гамсун, автор множества великолепных романов. Но лучшая-то его вещь – «Голод» – повесть! Аналогичная история, кстати, и с Юзом Алешковским. Есть у него романы, но «визитные карточки» – «Маскировка» и «Николай Николаевич» – повести, будь они трижды неладны!
Другие, напротив, вошли «по блату». Вот, скажем, «Евгений Онегин» Пушкина – поэма же, но автор назвал свое произведение «роман в стихах». Значит, роман. С другой стороны, и «Мертвые души» Гоголя, и «Москва–Петушки» Ерофеева, по мнению авторов, – поэмы. Да, поэмы. Но если это не романы, то что тогда романы? То, что пишут Сергей Минаев и Оксана Робски? Так что наша позиция – это не противоречие, это диалектика, наш редакционный произвол.
Несмотря на исключительную распространенность жанра романа, его границы до сих пор недостаточно ясно определены. Большинство литературоведов считают, что жанр крупных повествовательных произведений, именуемых романом, возник в западноевропейской литературе XII–XIII веков, когда стало складываться литературное творчество третьего сословия с торговой буржуазией во главе. Вследствие этого на смену героической эпопее и сказанию-легенде, господствовавшим в античной и феодально-рыцарской литературах, пришел жанр романа. Неспроста Гегель назвал роман «буржуазной эпопеей». Потому не найдете вы в нашем списке ни «Золотого осла» Апулея, ни «Парсифаля» Вольфрама фон Эшенбаха. Исключение сделано лишь для творений Рабле и Сервантеса, которые можно считать романами-эмбрионами, или протороманами.
Повторим: это исключительно наш выбор, субъективный и пристрастный. Мы, как это принято, одних включили зря, других же, напротив, несправедливо игнорировали. Составляйте свой вариант. Не ошибается тот, кто ничего не делает.
-Я уже умер?-спросил человек. -Угу, - кивнул демиург Шамбамбукли, не отрываясь от изучения толстой внушительной книги.- Умер. Безусловно.
Человек неуверенно переступил с ноги на ногу. -И что теперь? Демиург бросил на него быстрый взгляд и снова уткнулся в книгу. -Теперь тебе туда, - он не глядя указал пальцем на неприметную дверь.- Или туда, - его палец развернулся в сторону другой, точно такой же, двери. -А что там?- поинтересовался человек. -Ад, - ответил Шамбамбукли.- Или рай. По обстоятельствам.
Человек постоял в нерешительности, переводя взгляд с одной двери на другую. -А-а... а мне в какую? -А ты сам не знаешь?- демиург слегка приподнял бровь. -Ну-у, - замялся человек.- Мало ли. Куда там мне положено, по моим деяниям... -Хм!- Шамбамбукли заложил книгу пальцем и наконец-то посмотрел прямо на человека.- По деяниям, значит? -Ну да, а как же ещё? -Ну хорошо, хорошо, - Шамбамбукли раскрыл книгу поближе к началу и стал читать вслух.- Тут написано, что в возрасте двенадцати лет ты перевёл старушку через дорогу. Было такое? -Было, - кивнул человек. -Это добрый поступок или дурной? -Добрый, конечно! -Сейчас посмотрим...- Шамбамбукли перевернул страницу, - через пять минут эту старушку на другой улице переехал трамвай. Если бы ты не помог ей, они бы разминулись, и старушка жила бы еще лет десять. Ну, как?
Человек ошарашенно заморгал. -Или вот, - Шамбамбукли раскрыл книгу в другом месте.- В возрасте двадцати трёх лет ты с группой товарищей участвовал в зверском избиении другой группы товарищей. -Они первые полезли!- вскинул голову человек. -У меня здесь написано иначе, - возразил демиург.- И, кстати, состояние алкогольного опьянения не является смягчающим фактором. В общем, ты ни за что ни про что сломал семнадцатилетнему подростку два пальца и нос. Это хорошо или плохо? Человек промолчал. -После этого парень уже не мог играть на скрипке, а ведь подавал большие надежды. Ты ему загубил карьеру. -Я нечаянно, - пробубнил человек. -Само собой, - кивнул Шамбамбукли.- К слову сказать, мальчик с детства ненавидел эту скрипку. После вашей встречи он решил заняться боксом, чтобы уметь постоять за себя, и со временем стал чемпионом мира. Продолжим?
Шамбамбукли перевернул еще несколько страниц. -Изнасилование - хорошо или плохо? -Но я же... -Этот ребёнок стал замечательным врачом и спас сотни жизней. Хорошо или плохо? -Ну, наверное... -Среди этих жизней была и принадлежащая маньяку-убийце. Плохо или хорошо? -Но ведь... -А маньяк-убийца вскоре зарежет беременную женщину, которая могла бы стать матерью великого учёного! Хорошо? Плохо? -Но... -Этот великий учёный, если бы ему дали родиться, должен был изобрести бомбу, способную выжечь половину континента. Плохо? Или хорошо?
-Но я же не мог всего этого знать!- выкрикнул человек. -Само собой, - согласился демиург.- Или вот, например, на странице 246 - ты наступил на бабочку! -А из этого-то что вышло?! Демиург молча развернул книгу к человеку и показал пальцем. Человек прочел, и волосы зашевелились у него на голове. -Какой кошмар, - прошептал он. -Но если бы ты её не раздавил, случилось бы вот это, - Шамбамбукли показал пальцем на другой абзац. Человек глянул и судорожно сглотнул. -Выходит... я спас мир? -Да, четыре раза, - подтвердил Шамбамбукли.- Раздавив бабочку, толкнув старичка, предав товарища и украв у бабушки кошелёк. Каждый раз мир находился на грани катастрофы, но твоими стараниями выкарабкался. -А-а...- человек на секунду замялся.- А вот на грань этой самой катастрофы... его тоже я?.. -Ты, ты, не сомневайся. Дважды. Когда накормил бездомного котёнка и когда спас утопающего.
У человека подкосились колени и он сел на пол. -Ничего не понимаю, - всхлипнул он.- Всё, что я совершил в своей жизни... чем я гордился и чего стыдился... всё наоборот, наизнанку, всё не то, чем кажется! -Вот поэтому было бы совершенно неправильно судить тебя по делам твоим, - наставительно произнёс Шамбамбукли.- Разве что по намерениям... но тут уж ты сам себе судья. Он захлопнул книжку и поставил её в шкаф, среди других таких же книг. -В общем, когда решишь, куда тебе, отправляйся в выбранную дверь. А у меня еще дел по горло.
Человек поднял заплаканное лицо. -Но я же не знаю, за какой из них ад, а за какой рай. -А это зависит от того, что ты выберешь, - ответил Шамбамбукли.
Отправлено: 07.04.09 12:04. Заголовок: Люди бывают неразумн..
Люди бывают неразумны, нелогичны и эгоистичны; Всё равно прощайте им. Если вы проявляли доброту, а люди обвиняли вас в тайных личных побуждениях; Всё равно проявляйте доброту. Если вы добились успеха, то у вас может появиться множество мнимых друзей и настоящих врагов; Всё равно добивайтесь успеха. Если вы честны и откровенны, то люди будут обманывать вас; Всё равно будьте честны и откровенны. То, что вы строили годами, может быть разрушено в одночасье; Всё равно стройте. Если вы обрели безмятежное счастье, вам будут завидовать; Всё равно будьте счастливы. Добро, которое вы сотворили сегодня, люди позабудут назавтра; Всё равно творите добро. Делитесь с людьми лучшим, что у вас есть, и этого никогда не будет достаточно; Всё равно делитесь самым лучшим, что у вас есть. В конце концов, вы сами убедитесь, что всё это - между вами и Богом; Всё равно это никогда не было между ними и вами.
Отправлено: 01.09.09 00:52. Заголовок: Новые правила в новы..
Новые правила в новых редакциях словарей
Четыре словаря, они становятся официальными с первого сентября, разрешили "вкусное кофе". То есть кофе разрешается считать существительным среднего рода. А раньше это считалось признаком плохого посещения уроков по русскому языку.
В орфографическом словаре Букчиной правильно писать и говорить брачащиеся, а не брачующиеся. Новые словари позволяют говорить договоры с ударением на первом "о", а не на последнем. В истории нашего языка были пуристы, которые хотели консервировать старые нормы. Но, видимо, пуристов не осталось. Жаль, что в русском языке может воцариться хаос как раз к началу нового учебного года. И все это под маркой министерства образования. Кстати, в списке рекомендованных министерством образования нет словаря Розенталя, по которому учили в СПбГУ.
Как пояснили в министерстве, список официальных словарей еще может измениться. Написать сочинение и сдать экзамен по русскому языку теперь будет проще. Но вот пользы в такой простоте настоящие филологи не увидели.
Павел Клубков, филолог:
"Кофе мужского рода - это высокая норма. Но если кто-то скажет, говорит нам министерство, что на это не надо обращать внимание, в этом есть что-то нехорошее. Не демократизация нормы, а ее аристократизация. Иначе говоря, избранным можно будет говорить хорошим языком, а вы, народ, говорите, как хотите".
"Чашку кофею я тебе любимому налью" - теперь и это грозит стать законным. В общем, расслабиться могут некоторые авторы современных шлягеров. Судя по некоторым песням, они либо не знали, что делают ошибку, либо правильное слово было не в рифму. Если новые словари войдут в моду, на все издевательства над русским языком "творцы" могут посмотреть довольно равнодушно, ведь можно сослаться и на какую-нибудь новую редакцию словаря.
Петербургские журналисты в эфире нарушают правила русского языка (аудио)
15:18, 1 сентября
Прежде чем попасть в кадр, журналистам рассказывают об ответственности перед телезрителями за корректное построение предложений и правильное ударение. Как рассказал "Карповке" журналист "Радио России" Вячеслав Чуманов, основной книгой на столе теле- и радиожурналиста должен быть словарь, и при возникновении любого, даже незначительного, вопроса необходимо перепроверить варианты употребления слова. "Если, например, в словаре стоят пометы "разговорное" или "просторечное", то такие слова мы не должны употреблять в нейтральном контексте. Например, мы будем говорить только "договóры", хотя словари разрешают в разговорной речи и "дóговоры", — отметил господин Чуманов.
"Карповка" приводит несколько примеров некорректного употребления слов ведущими и корреспондентами петербургских телеканалов "100 ТВ", "Россия" — Санкт-Петербург" и "НТВ — Санкт-Петербург".
7 августа, "100 ТВ", корреспондент Наталия Липская. Сюжет о сгоревших в Тосно автобусах. Ошибка в слове "страховщик" (госпожа Липская сказала "страховщúк" вместо корректного "страхóвщик"):
20 августа, "100 ТВ", ведущая Мария Калинко. Новость о прекращении сноса дома на Малой Морской улице. Ошибка в слове "демонтаж" (госпожа Калинко сказала "в ходе демонтажá" вместо верного в нейтральном контексте "в ходе демонтáжа"):
11 августа, "НТВ — Санкт-Петербург", корреспондент Анна Пейчева. Репортаж со строительства вестибюля станции метро "Звенигородская". Ошибка в слове "грунтовой" (госпожа Пейчева произнесла словосочетание "грунтóвые воды", хотя все словари требуют только варианта "грунтовы´е"):
7 августа, "Россия" — Санкт-Петербург", корреспондент Константин Борошнев. Сюжет о ситуации с рабочими местами на строительном рынке. Ошибка в употреблении многоместного союза "либо" (господин Борошнев сказал: "Рабочих учат либо под заказ, либо воспитывают сами предприятия", хотя при использовании этих же слов верно: "Рабочих либо учат под заказ, либо воспитывают сами предприятия"):
31 августа, "100 ТВ", ведущий Геннадий Крылов. Новость об открытии после ремонта станции метро "Гостиный двор". Ошибка в употреблении деепричастия "закрывая" (господин Крылов сказал: "Теперь все протечки можно будет устранять, не закрывая вестибюль станции", однако деепричастие должно обозначать добавочное (сопутствующее) действие, которое выполняется только тем предметом (лицом), который назван подлежащим данного предложения, то есть в данным случае верно: "Теперь все протечки строители могут устранять, не закрывая вестибюль станции"):
КСТАТИ: В январе Госдума рассматривала очередные поправки в закон "О средствах массовой информации". Депутаты предлагали запретить журналистам использовать выражения "искажающие литературные нормы государственного языка".
Статью закона о "недопустимости злоупотребления свободой массовой информации" предлагается дополнить еще одним пунктом. Сейчас нарушением считаются пропаганда в СМИ терроризма и насилия, призывы к изменению конституционного строя и прочие страшные вещи вроде порнографии. Но, считают депутаты Госдумы, карать нужно еще и за использование "слов и выражений, искажающих нормы современного русского литературного языка, государственных языков республик и иных языков народов РФ". "Нередко журналисты, злоупотребляя свободой массовой информации, допускают вольности", – возмущаются авторы поправки в пояснительной записке к законопроекту. По их мнению, "введение данного запрета повысит ответственность журналистов и окажет огромное влияние на сохранение литературных норм". К слову, если на Охотном Ряду документу дадут "зеленый свет", то журналистов, в материалах которых обнаружатся искажения русского языка, станут штрафовать на 5 тыс. руб., а СМИ могут и вовсе (простите за пока еще не подцензурный вульгаризм) "попасть" на 50 тыс.
Отправлено: 14.09.09 11:41. Заголовок: Новые правила русско..
Новые правила русского языка: «кофе» - оно. ЗА и ПРОТИВ
Перечень из четырех словарей, содержащих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного с 1 сентября он вступил в силу Теперь пригласить на «файф-о-клок», выпить «крепкого кофе» и написать «чао» вместо «пока» - норма
ПРОТИВ: Юрий Геворкян. Чиновники от образования опять все сделали не так. Разрешили говорить «кофе» в среднем роде, запутали всех, запутали себя, а потом с глупым видом стали объяснять, что у чиновников будет кофе «мое», а у школьников так и останется – «мой». В общем, превратили ситуацию с новыми нормами в русского языка в комедию ошибок. Не понятно, то ли они считают коллег людьми не далекими, не способными запомнить, какое слово в каком роде используется, то ли просто не считают их за человеков?
За «людей», возразит грамотный читатель. А я не уверен в этом. А что? Такими темпами реформаторства языка, глядишь, и человеки вместо людей станут нормой. У нас ведь как новаторствуют – ориентируются не на грамотное меньшинство, а на безграмотное большинство. Демократия же, большинство – оно право по умолчанию. Если большинство плохо учило правила великого и могучего в школе, что ж теперь – запрещать ему говорить, как удобнее? А если кто-то из этого большинства еще и чин имеет – не пенять же ему на такие ошибки, не удобно.
Но этак, если все время послаблять правила для всех, кто не способен их соблюдать, то так недалеко и до анархии докатиться. Ну, действительно – в чем проблема-то? Росчерком пера изменили правила ни с того, ни с сего. Учебник Розенталя вычеркнули из списка рекомендованной литературы. Что мешает какому-нибудь самодуру так же поступить с какой-нибудь статьей УК РФ. Сегодня у нас на улицах – «русский без правил», а завтра – бабуины без мозгов, не люди, а человеки. Нельзя на улицах пить пиво – это закон. Но все пьют, плевать на него хотели. Что ж теперь – всем поголовно разрешать это делать? Или закон ужесточить?
Ну, в самом деле, на правительственном уровне решают закрывать ли «Дом-2», разлагающий, дескать, молодежь. И тут же размывают границу между аудиторией этой передачки и какой-нибудь Софьей Александровной, 63 года, кандидат филологических наук. Вот представьте, поправляет она на улице какого-нибудь юнца с этим самым «кофе», а он ей в ответ, не вынимая папиросы из рта: «Бабуль, я теперь как хочу, так и говорю. Иди-ка ты со своими правилами». Неприятная картина, ага.
Мы тут всем миром задаемся поисками «национальной идеи», поисками «русской идентичности», а основу – язык – своими же руками и рушим. Ладно, нам тут вещают из Института русского языка, что за 25 лет нормы меняются. Но почему в русском «файф-о-клок» должен вытеснять «полдник», даже если он присутствует в нашем языке уже более ста лет. Почему контракт нужно «пролонгировать», а не продлевать и непременно «легитимно», а не законно.
Помилуйте, я не Grammar nazi, как говорят в Интернете (теперь только с большой буквы). В Интернете, личном общении все всё равно говорят, как удобно, даже абсолютно грамотные люди. Но зачем это «удобство» узаконивать, причем так путано и неграмотно. Почему в стране должен быть русский язык и русский-light. Почему вместо того, чтобы научить людей соблюдать правила, нужно поощрять желание их нарушать.
Мне тут кто-то из коллег возразил: «А с чего вообще «кофе» должен быть мужского рода? Может тот, кто придумывал эту норму, был вдрызг пьян?». Ну, это вообще не аргумент. А с чего тогда ложка – это «ложка», а не «ромашка» или «табуретка»? Так можно оспорить абсолютно все, что угодно. От 2х2=4 до любого закона или морального постулата.
ЗА: Елена Федотова. Само по себе изменение нормы в языке – дело хорошее и вполне естественное. Болезненное – да, всё равно что бороды боярам рубить да переодеваться в короткие камзолы и шутовские чулки. Но деваться некуда: кабы не эти чулки, ходили бы мы до сих пор кто в соболях, а кто и в холщовых сарафанах.
Так же и с языком: всякие «шкапы», «матрацы» и «корридоры» сейчас кажутся нам нелепыми атавизмами, пережитками не самой лучшей в истории страны эпохи, не говоря уже о «ятях» и «ерах», ушедших из алфавита в начале позапрошлого века. Но тогда, когда их выкидывали из словаря, всё это, безусловно, казалось богатством «великого и могучего», его основой и остью, без которой страна погрузится во тьму безграмотности и невежества.
Не погрузилась пока. Привыкли и к шкафам, и «ер» отучились писать, теперь настало время для очередной волны перемен. Другой вопрос в том, кто и как эту волну, извините за ненормативную лексику, «гонит». Например, слова «кофе» мне, вот честно, совсем не жалко. Не могу ни одного логического обоснования придумать для того, чтобы оно (в смысле слово – не спешите ругаться) было мужского рода. Большинство подобных заимствований причисляются к среднему, и никто, вроде, в набат из-за этого не бьёт. К тому же, норму оставили вариантной, то есть говорить можно так, как привык.
Могу, допустим, принять и «дОговор» вместо «договОра». Да, ухо режет; да, у самой язык не повернётся так сказать, но эта форма – устоявшаяся во многих профессиональных кругах и считается жаргонизмом, а не ошибкой. Тысячи юристов, бухгалтеров и других – не спорьте – образованных людей так говорят. И будут говорить дальше, разница только в том, что номинально слово из разряда «профессиональный жаргон» перешло в общеупотребимые. И опять же, говорить именно так никто не заставляет - дикторы телевидения и радио не кинутся все хором разучивать новые словари ударений.
Чего не могу понять, так это обилия ненужных заимствований, права которых узаконили в новопризнанных словарях. Одно дело, когда заимствованное слово приходит вслед за новым явлением. Приехал, например, дядя Вова на село и привёз какую-нибудь маракую. Ни грушей, ни картошкой её не назовёшь, так что учи хоть и неудобное для русского речевого аппарата, но необходимое название. Но если в один прекрасный день приятель заявляет тебе, что он тебе не друг, а «бойфренд», но это не значит, что он не собирается «пролонгировать» ваши отношения, - приятелю пора вправлять мозги и пересаживать с кабельного ТВ на отечественную литературу.
Зачем тянуть в речь ненужные, неуклюжие, ничем кроме чьей-то прихоти не обоснованные заимствования, если в русском есть давно освоенные и привычные аналоги? В «шишковизм» тоже, конечно, ударяться не надо – есть в русском языке и вполне правомерные иностранные слова, типа кроссовок или фортепиано, - но нужно же чувствовать грань между правомерным и навязанным. А тут нам именно навязывают какие-то «файфоклоки», о которых мы слыхом не слыхивали, хотя, по идее, норма должна идти вслед за тенденциями речи, а не диктовать их.
В общем, норма меняется и должна меняться, но, как водится в России, проблема у нас не в самой концепции, а в её исполнении. С новыми правилами русского языка исполнители явно «перебдели». И бороду «отрубили» уж слишком резво: мне лично жалко словарь-справочник Розенталя, который почему-то исключили из списков авторитетных источников. Получается, теперь знания половины населения страны о русском языке (сознаюсь, в том числе и мои) не авторитетны.
Отправлено: 12.10.09 23:04. Заголовок: Фурсенко хочет изба..
Фурсенко хочет избавить школьников от высшей математики
Министр образования и нау-ки России Андрей Фурсенко считает, что необходимо уменьшить нагрузку на стар-шеклассников и исключить из учебной программы выс-шую математику.
«Я глубоко убежден: высшая математика в школе не нужна. Более того, высшая математика убивает креативность», — заявил Андрей Фурсенко 11 февраля на заседании коллегии по вопросам сохранения и укрепления здоровья школьников. Напомним, что Российская академия образования занимается разработкой новых образовательных стандартов, которые будут внедряться в школах поэтапно, начиная с 2009 г. По словам господина Фурсенко, представители академии поднимают вопрос о влиянии «перегрузок» на здоровье школьников, но предлагают стандарты, «в которых мы от перегрузок ни в коей степени не уходим».
Министр признал, что в российских школах есть блестящие учителя, которые могут объяснить высшую математику в пятом классе. «Мы должны ориентироваться не на гениальных учителей и не на выдающихся школьников, а на 13,5 млн учеников как в селе, так и в городе», — добавил он. Министр отметил, что он лично и ректор МГУ Виктор Садовничий не изучали в школе высшую математику, при этом — «не дурее других». Господин Садовничий поддержал министра. «Здесь можно абсолютно точно доказать, что это лишнее и перегрузка. Хотя с другой стороны, школьники меньше знают настоящую школьную арифметику и математику», — цитирует РИА «Новости» ректора МГУ.
Отправлено: 12.10.09 23:06. Заголовок: Письмо школьников Фу..
Письмо школьников Фурсенко 11 October 2009, 18:28
Письмо учеников Ивнянской средней школы №3 Белгородской области министру образования РФ А.А.Фурсенко
Уважаемый Андрей Александрович
Мы обращаемся к Вам, так как больше не знаем, кто нам может помочь. Вы единственный человек, который понимает, что нужно нам - школьникам а не педагогам. Последний раз это было доказано Вами утверждением новых норм русского языка. Несмотря на то, что у общественности изменения вызвали ряд негодований, мы в силу ряда причин поддерживаем эту Вашу инициативу. В связи с этим мы просим Вас выступить инициатором еще ряда изменений в гуманитарных, естественных и точных науках, разрушив тем самым сложившиеся стереотипы, которые нам годами навязывает средняя школа. Мы просим произвести следующие изменения.
В математике: - разрешить делить на ноль; - признать допустимым, что сумма углов в треугольнике может быть выше или ниже значения 180 градусов; - округлить число "Пи" до 3-х; - разрешить называть шар кругом; - отменить дроби и квадратные уравнения.
В литературе: - признать допустимыми утверждения, что помимо Тургенева "Му-Му" мог написать Лермонтов, Есенин или вообще сделать это народной сказкой; - сказать всем, что Толстой был один и Островский тоже; - уменьшить число стихотворений, написанных Пушкиным хотя бы до двух; - сократить "Войну и мир" до одного тома.
В истории: - отменить точные даты Куликовской битвы, Ледового побоища, Бородинского сражения, начала Великой Отечественной войны и Французской революции; - разрешить считать, что Древний Рим, Египет и Греция - одно государство; - признать несуществующими Древних Шумеров, Инков, Майя и другие неинтересные цивилизации; - допустить, что о Ленине сохранилось мало фактов и поэтому рассказать о нем нечего.
В географии: - сократить число континентов до четырех, а материков до двух; - сделать Нью-Йорк столицей США, - столицы всех государств кроме европейских, разрешить называть по имени страны (как в Бразилии); - сократить число рек на территории России; - отменить моря.
В физике: - признать, что проводником электричества могут являться не только электроны, но и протоны, нейтроны, фотоны и, собственно, молекулы; - допускать, что иногда угол падения может быть не равен углу отражения; - разрешить считать постоянную ускорения свободного падения (g) равным не только "9,8", но "9","10", "11", а в отдельных случаях и "7"; - признать, что влажность воздуха может быть больше 100%, вода при нормальном давлении кипеть при температуре, как выше, так и ниже 100%.
В химии: - расширить перечень металлов до двух десятков элементов, включив туда серу, бром, хлор, водород, углерод и воду; - признать, что оксиды, кислоты, щелочи и соли не обладают однозначными свойствами и, в принципе, могут соединяться с кем угодно и как угодно; - допустить, что вещество при химических реакция может деваться неизвестно куда, и неизвестно откуда браться; - считать допустимым, что таблицу Менделеева первым придумал Ломоносов.
Отправлено: 30.11.09 15:44. Заголовок: О происхождении мата..
О происхождении мата. Вторник 24 Ноя 2009
Василий Архипов, roves.at.ua Рассказывает доктор философии, президент Ассоциации валеологиии и этнографии Григорий Фудим.
Наш современный человек без мата, как новый год без водки и оливье. Ругательства мы слышим каждый день на улицах. Раньше они пресекались самим обществом. Человека, который позволил себе крепкое словцо, как минимум одергивали окружающие. Не говоря уже о том, что это административное преступление, за которое можно было понести соответствующее наказание.
Сегодня мат стал неотъемлемой частью нашей культуры, точнее занял образовавшиеся в ней дыры. Более того, подрастающее поколение из-за чехарды с языками толком не выучив ни русского, ни украинского начинает разговаривать на общедоступном и интернациональном. Немало в этом виновато и предыдущее поколение, то есть наше, которое не уделило должное внимание детям, и не осознало масштабов вреда матерного слова, которым сами пользовались без стеснений.
Говорят, что интеллигентный человек это тот, который назовет кошку кошкой, даже ночью споткнувшись о нее в темной квартире. Но удержаться от крепких выражений только потому, что это плохо, довольно проблематично. Если бы убивать людей нельзя было бы только потому, что в Библии написано «Ни убий», общество уже давно погрязло бы в анархии. Но пока есть уголовный кодекс…
Наказание за мат тоже есть, но мы о нем по своему невежеству мало что знаем. Более того, произнося ругательства, мы не понимаем значения этих слов, уже этим только проявляя свою глупость. Беседуя с известным в нашем городе, во всей стране, да и за ее пределами человеком Григорием Фудимом, мы неоднократно касались темы мата. Всегда он говорил, что из-за своего невежества, мы наносим сами себе колоссальный вред. И вот мне все-таки удалось расспросить его о значении слов и том, негативе, который они несут для нас и окружающих. Теперь могу поделиться и с вами той точкой зрения, которую изложил Григорий Львович. Для начала разберем значение некоторых слов.
Слово стерва. Открыв Словарь Даля, можно прочесть, что под «стервой» подразумевается «дохлая, палая скотина». То есть, проще говоря – падаль, гниющее мясо. Словцом «стервоза» мужчины стали презрительно называть особо подлых и вредных («с душком») шлюх. А так как вредность женщины мужчин, видимо, заводила (чисто мужское удовольствие от преодоления препятствий), то и слово «стерва», сохранив изрядную долю негатива, присвоило себе и некоторые черты «роковой женщины». Хотя… о первоначальном его значении до сих пор напоминает гриф стервятник, питающийся падалью.
Дурак. Очень долгое время слово «дурак» обидным не было. В документах ХV-ХVII вв. это слово встречается в качестве, не поверите, имени! И именуются так отнюдь не холопы, а люди вполне солидные – «Князь Федоро Семенович Дурак Кемский», «Князь Иван Иванович Бородатый Дурак Засеки», «московский дьяк Дурак Мишурин». С тех же времен начались и «дурацкие» фамилии – Дуров, Дураков и т.п. А дело все в том, что слово «дурак» часто использовалось в качестве второго нецерковного имени. В старые времена было популярно давать ребенку второе имя с целью обмануть злых духов – мол, ну что с дурака взять? Вот так и повелось… По-турецки «дурак» означает «остановка», т. е. тот, который остановился.
Идиот. Происхождение слова в высшей степени благородное. Греческое «идиотэс» означало вовсе не дурень, а «частное лицо». В языке византийского христианского духовенства этим слово обозначали мирянина, не церковника, а так как мирян не уважали, слово прибрело негативный оттенок.
Олух. Слово это произошло от «волоха» (пастух). Так что если назвали «пастухом царя небесного», это даже комплимент. Болван – в древнерусском «массивная глыба», «скала». Подлец – в польском языке означало «простой, незнатный человек». Поганец – слово, пришедшее из латыни, означает «селянин, деревенский житель» Кретин – как ни странно - «христианин» (из латыни).
Скотина – слово это произошло от германского «скат». «Око» первоначально означало «деньги», «богатство», «сокровище».
Негодяй – не относилось к бранным словам и это слово… Оно обозначало «рекрут, непригодный к воинской службе».
Зараза. Если бы так лет 250 назад назвали девушку, она бы не обиделась, а поблагодарила бы за комплимент. В те времена фраза «Какая вы зараза!» означало «Какая вы прелесть, само очарование!»
Ряха. Это слово не имело никакого отношения к лицу. Это было определение опрятного, аккуратного человека. Теперь же осталось одно «неряха», а антоним почему-то приобрел совершенно неожиданный смысл.
Блядь. В «Словаре протопопа Аввакума» - «многоговорящая женщина, не умеющая сдерживать свою речь».
Хулиган. В «Республике ШКИД» говорится, что «хулигэн» - это семья в Англии, которая убивала людей и из их мяса делала разные блюда и продавала.
Понт. Оно обозначает «море».
Хуй. Мы не понимаем значения фаллического принципа. Мы очень часто употребляем это слово, но что означает фаллический принцип, никто не задумывается. Во-первых, фаллос означал удачу. И если вы посылаете кого-то, произнося мужской член, вы отбираете удачу от себя, передаете тому, кого посылаете, т. е. вы наводите себе порчу. «Иди-ка ты возьми мою удачу!».
Бог фаллоса – Приап. При этом вы оскорбляете бога фаллоса, и он забирает вашу мужскую силу или оставляет женщину одинокой. Богу Приапу поклонялись греческие женщины. Во многих греческих городах стояли каменные фаллосы – в Херсонесе, в Ольвии, в Афинах. Им поклонялись. И ничего, что создал Бог, не может быть противным у человека.
- Когда мы употребляем многие слова, мы не понимаем, что мы говорим, - рассказывает Григорий Фудим. - Мы говорим, потому что так принято, хотя энергия этого слова, т. е. первоначальный посыл, истина, всегда работает, работает корень, который был создан, работает программа. И если мы говорим слово, не понимая его, то мы получаем энергетический обратный удар, потому что мы не понимаем, о чем идет речь.
Когда я одному молодому человеку объяснил, он пришел через год и говорит: «Знаете, перестал материться – стало легче жить». Потому что мы очень часто не понимаем свою речь. Римские воины после удачного сражения рисовали фаллос на своих щитах, считалось, что Бог дал им удачу, и наши церкви, и обелиски и пр. – это в принципе фаллос…
Когда мы говорим о понимании выражения, о понимании слова как самовитого, мы забываем, что слово как самовитое несло мощную энергию и таранило. Тот же «заговор» - «стоящий за говором», тот же «наговор» - «на говор ложеный» и т.д.
Очень часто современный человек не отдает себе отчета в том, что он говорит. Он не слушает слова, не слушает речь, и поэтому получаются некоторые обороты, которые ему же наносят порчу и сглаз. И таких случаев, когда человек желает себе, другому человеку, неизвестно что, очень много. Что-то не так сделал – удар ладонью по лбу: лучше б я умер! Порча на смерть.
Ведь то или другое слово может нанести настоящий вербальный удар. Когда мы говорим о понятии слов, что означает то или другое слово, мы не задумываемся об этом, хотя слово при своем происхождении несло совершенно другой смысл.
В древнерусском языке мужской половой член назывался «уд» (от праиндоевропейского ud – «вверх, наружу»), собственно, оттуда и пошло слово удочка. До XVIII века слово «уд» свободно употреблялось в устной, письменной и печатной речи. Но в ХIX веке в дворянской среде стало не принято называть половой член и медики стали называть «этот».
По латыни «huius», произносится как «уйюс», т.к. буква «х» в некоторых словах не произносится, но получилась буква «х» при написании. Хотя правильный перевод означает «этот». В полном смысле – «идите вы на этот». Куда на этот? Получилось смещение многочисленных понятий. Но при выражении человека, при том, что оно говорит, остался первоначальный смысл. И что бы человек ни думал, этот первоначальный смысл, матрица слова, работает.
Если первоначально слово «поганец» означало «житель села», то оно и будет означать сельский житель, что бы мы ни вкладывали в это. И слово будет работать в нашем отрицательном смысле, потому что если мы произносим слово, не понимая его истинного значения, то это непонимание откладывается на нас и на нашем поле.
Следующее выражение – «еб твою мать». Пришло в нашу речь от язычников, которые таким образом насмехались над христианами, ставя под сомнение непорочность Девы Марии. Человек, употребляющий в своем лексиконе данную фразу, оскорбляет Божью Матерь.
Необходимо помнить, что жидкость внутри нас принимает негативную информацию, и если ее не убрать, будет жить в нашей жидкости. Будет жить мысль, потому что это невысказанное слово. Слово, произнесенное, будет жить, поскольку это произнесенное слово. Непроизнесенное и произнесенное слова живут. Слово, сказанное на нас или при нас, тоже попадает в нашу жидкость.
Об этом же говорит научный руководитель Центра экологического выживания и безопасности Геннадий Чеурин, который опытным путем доказал тлетворное влияние нецензурной брани на человеческий организм в быту.
По словам Чеурина, это подтверждают недавние исследования группы российских ученых: исследователи испробовали влияние нецензурной брани на воде, которая, как все знают, обладает «памятью».
Ученые обругали жидкость отборным матом, после чего полили ею семена пшеницы. «В результате, из тех зерен, которые были политы водой с агрессивным матом, взошли только 48%, из тех, что бытовым - 53%, а семена, политые святой водой проросли на 93%. Страшно представить, что происходит с человеческим организмом», - заметил исследователь.
Если мы просто возьмем свечу и мысленно пройдемся, сжигая сначала слова, сказанные и несказанные нами, но подуманные, потом те слова, что мы произнесли, те слова, мысли, которые продумали при нас, и те слова, которые произнесли о нас, то мы увидим огромный пласт негатива, который каждый день распространяется на нас.
Конечно, это лучше всего делать вечером, придя с работы. И можно увидеть по реакции свечи, где мы что нахватали. Очень часто и в нашей речи, когда мы произносим то или другое слово, совершенно не задумываясь о его внутреннем смысле. И тогда это слово, как бы состоящее из нескольких слов, дает другой смысл, другое понимание. И это понимание проникает в энергию, проникает в тот удар, который мы нехотя наносим сами себе.
Итак, матерящийся человек наносит вред своему здоровью, уничтожает свою энергетику, разрушает свой организм. Мат – это такая же вредная привычка, как сигареты, спиртное или наркотики. Человек, употребляющий что-либо из этого набора, сам ставит себя в ряд слабых и больных при естественно отборе. Поэтому призываем вас, контролировать свою речь и даже свои мысли, дабы сохранить здоровье и не остаться за бортом жизни.
В Санкт-Петербурге стали известны результаты комплексного исследования, в ходе которого эксперты изучали состояние книжного рынка города и потребительское поведение читателей.
По результатам опроса, в котором приняли участие около тысячи человек, среди активных читателей-петербуржцев преобладают люди 45-55 лет с высшим образованием, читающие в месяц 5-10 библиотечных книг. Всего в городе читателям доступны 189 общедоступных библиотек. Свой выбор книг люди совершают: по советам друзей — 58%, прочитав о них в Интернете — 51%, прочитав о них в СМИ — 33%, пишет портал Pro-books,
По словам директора Института печати Натальи Лезуновой, 60% респондентов отмечали, что испытывают сложности с выбором литературы, причем сложнее всего выбирать чтение для досуга, а также профессиональную и учебную литературу.
Исследователи сошлись на том, что необходимо обучать читателей навыкам элементарной навигации в книжном мире, одновременно стараясь решить проблему профессиональных кадров как для маленьких магазинов, так и для больших сетей.
В среднем петербуржцы читают 7,4 часа в неделю. Домохозяйки уделяют чтению 9 часов в неделю, руководители и предприниматели — 3,9 часа. Жителю Петербурга удается прочесть в среднем 3,5 книги за месяц, на покупку книг он тратит около 200 рублей. 56% опрошенных рассматривают чтение как способ времяпровождения, 54% — как возможность получения информации, 44% — как развлечение. Вовсе не читают книги 37% респондентов.
Большинство петербуржцев предпочитают книги в твердом переплете, лишь 23% согласны на мягкий переплет. Только 15% выбирают электронные книги, 4% — аудиокниги.
В Санкт-Петербурге примерно на 20 тыс. населения приходится 1 книжный магазин. Объем книжного рынка Санкт-Петербурга оценивается примерно в 6 млрд руб.
В городе работают около 400 полиграфических предприятий, из которых только 4 имеют полный технологический цикл. Крупным типографиям выгоднее распределять заказы их по мелким типографиям в регионах. Также по-прежнему дешевле печатать книги за рубежом. В Санкт-Петербурге зарегистрировано около 300 издательств, но активны на рынке 60-70, печатающих 20-30 книг в год.
Справка: Отчет по результатам комплексного статистического и аналитического исследования текущего состояния книжной отрасли в Санкт-Петербурге, которое проводилось по заказу Комитета по печати и взаимодействию со СМИ городского правительства, был представлен на встрече в Доме писателей Санкт-Петербурга. Подобного масштаба исследование проводилось впервые за последние 12 лет Северо-Западным институтом печати СПГУТД в рамках реализации Программы поддержки и развития чтения в Санкт-Петербурге на 2009-2011 годы.
Отправлено: 02.02.10 13:34. Заголовок: Антон Чехов: «Истинн..
Антон Чехов: «Истинные таланты всегда сидят в потемках...»
В двадцать шесть пишет родному брату Николаю то, что останется на все времена катехизисом воспитанных людей:
«1) Они уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы... Они не бунтуют из-за молотка или пропавшей резинки; живя с кем-нибудь, они не делают из этого одолжения, а уходя, не говорят: с вами жить нельзя! Они прощают и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних...
2) Они сострадательны не к одним только нищим и кошкам. Они болеют душой и от того, чего не увидишь простым глазом. Так, например, если Петр знает, что отец и мать седеют от тоски и ночей не спят, благодаря тому что они редко видят Петра (а если видят, то пьяным), то он поспешит к ним и наплюет на водку…
3) Они уважают чужую собственность, а потому и платят долги.
4) Они чистосердечны и боятся лжи, как огня. Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии... Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают... Из уважения к чужим ушам, они чаще молчат.
5) Они не уничижают себя с тою целью, чтобы вы¬звать в другом сочувствие. Они не играют на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними. Они не говорят: «Меня не понимают!» или: «Я разменялся на мелкую монету! Я б<...>!!», потому что всё это бьет на дешевый эффект, пошло, старо, фальшиво...
6) …Делая на грош, они не носятся со своей папкой на сто рублей и не хвастают тем, что их пустили туда, куда других не пустили… Истинные таланты всегда сидят в потемках, в толпе, подальше от выставки…
7) Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином, суетой…
8) Они воспитывают в себе эстетику. Они не могут уснуть в одежде, видеть на стене щели с клопами, дышать дрянным воздухом, шагать по оплеванному полу, питаться из керосинки, Они стараются возможно укротить и облагородить половой инстинкт…
Отправлено: 24.03.10 00:29. Заголовок: МАЛО БУКВ: МАЛОИЗВЕС..
МАЛО БУКВ: МАЛОИЗВЕСТНЫЙ ЕКАТЕРИНБУРГСКИЙ ПИСАТЕЛЬ ПРОСЛАВИЛСЯ НА ВСЮ СТРАНУ
Наталья КОЧЕТКОВА
Малоизвестный екатеринбургский писатель Владимир Блинов, чьи прозаические и стихотворные тексты время от времени публиковались в провинциальном журнале "Урал", недавно прославился на всю страну. Роман Блинова, состоящий всего из четырех слов, удостоился уральской литературной награды - так называемой Нобелевской премии "Бука".
Текст "Романа без названия" буквально выглядит так: "Не надо! Я сама".
С ним Блинов выиграл конкурс "за самое оригинальное произведение 2009 года, развивающее принципы минимализма в литературе России". Вообще говоря, в литературе такие эксперименты не новость. "Опыты" Монтеня; "Максимы и моральные размышления" Ларошфуко; "Покойся, милый прах, до радостного утра!" Карамзина; так называемая быстрая проза Пушкина почти без прилагательных (классический пример - отрывок из "Капитанской дочки": "Пошел мелкий снег - и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель"); "Бди!" и прочие афоризмы Козьмы Пруткова; моностих "О закрой свои бледные ноги!" Брюсова; "Карточки" Льва Рубинштейна, "О как внезапно кончился диван!" Владимира Вишневского, "Парадоски" Людмилы Петрушевской - вот лишь некоторые тексты, которые шокировали и радовали современников своей емкой лаконичностью. В конце концов, манера писать рассказы из фиксированного количества слов - тоже прием давний.
Сам по себе факт появления такого текста и вручения награды за него можно было бы отнести к литературным курьезам, если бы не некоторые современные тенденции ограничивать авторов в объеме их текста. Ведь по сути, что такое литература как не род публичного высказывания. Тем более что делиться с читателями своими умозаключениями можно теперь не только со страниц книги, а, скажем, через интернет. Не случайно многие писатели ведут свои блоги и выкладывают в них еще нигде не публиковавшиеся произведения. Некоторые социальные сети даже решили ограничить своих пользователей в "строкаже": "Одноклассники" - 1000 знаков, Facebook - 420 знаков, Twitter - и вовсе 140. Длиннее читать никто не будет - это долго и скучно.
Короткая же форма не только экономит время, но и дает простор для работы ума и воображения. Из того же "Романа без названия" можно "вычитать" массу разных смыслов. "Не надо! Я сама", - может раздраженно воскликнуть обиженная на мужчину (или другую женщину) женщина, и тогда в тексте кроется сюжет ссоры. Или может произнести с ровной интонацией и даже нежностью - тогда закодированное в диалоге действие будет совсем другим. А если "Не надо! Я сама" скажет маленькая девочка кому-то из взрослых, то эти слова станут свидетельством ее взросления.
У этого романа есть только один существенный недостаток - он фиксирует не зарождение бытования этой фразы, а его финал. Обычно механизм таков: автор придумывает афоризм, он волею случая становится крылатым, и уже никто не помнит, кому он принадлежит. В "Романе без названия" все ровно наоборот: Блинов зафиксировал уже имеющуюся формулу. У фразы "Не надо! я сама" в соавторах ходит все женское русскоязычное население Земли. А значит, крылатой ей уже не стать.
"Известия" обратились к литературоведу Дмитрию Баку, социологу Борису Дубину и мастеру одностиший Владимиру Вишневскому с вопросом, о чем свидетельствует тяга авторов и читателей к коротким текстам?
КОММЕНТАРИИ
Дмитрий Бак, проректор РГГУ, профессор:
- Нужно отличать афоризм и лаконизм. "Не надо! Я сама" - это афоризм. Лаконизм - это что-то краткое, а афоризм - глубокое и бесконечно достраиваемое. Например, у меня был такой анекдот. В шведской компании, где никто не говорил по-русски, один человек сказал, что знает русский язык. Это были две фразы: "Быстро в душ" и "Все, спим". Оказалось, что у него была русская подруга, и им этого вполне хватало для жизни. В жизни это было лаконизмом, а в пересказе стало афоризмом. А конкретно случай Блинова может свидетельствовать о том, что появилось слишком много длинных текстов. Я убежден, что количество людей, которые прочли "Войну и мир", неуклонно снижается и будет снижаться. Сейчас воспринимаются клип, фрагмент, отрывок, рекламный слоган... Думаю, в этом дело.
Борис Дубин, социолог:
- Мне кажется, что такие тексты сродни провокации. Для ситуации модерна и постмодерна, действительно, важнее обозначать какие-то края и тем самым их раздвигать. Конечно, эти самоубийцы не уничтожают литературу, а обогащают и расширяют ее возможности тем, что идут на крайности. В какой мере одностишия - от стилизованных Брюсовских до иронических Вишневского - обогащают литературу? Не знаю, видимо, в каждом отдельном случае по-разному. Можно только повторить за Ахматовой, что литература делается из самых разных материалов. И у кого и что получится - никогда не угадаешь. Академик Михаил Леонович Гаспаров считал, что лаконизм - это реакция на литературные излишества, пышность и многословие. Такая провокация нужна, потому что не исключено, что более плодотворной окажется не она сама, а реакция на нее.
Владимир Вишневский, поэт:
- В 1990-е годы, хотя я не считаю себя ни в коей мере первооткрывателем, мне повезло стать неким ухом и сделать народным достоянием однострочную форму. Я сатанинским образом совпал с эрой клипового сознания, когда поэт должен успеть сказаться в одной строке, потому что на вторую у читателя не хватает ни сил, ни желания. Это удавалось не столько благодаря моему скромному дарованию, сколько великому русскому языку. То, что можно сказать одной строкой в русском языке с учетом подтекста и многоточия, в других языках почти невозможно. Только у нас понятно, что такое: "Давно я не лежал в Колонном зале", или "При входе в рай мне продали бахилы", или "Любви моей не опошляй согласьем", или "Был отвергаем, но зато какими", или "Ведь я тебе практически не вру". Сейчас этот жанр я практически для себя закрыл. А что касается "Романа без названия", то этот милый эпатаж опоздал лет этак на 15. Это уже давно все отшучено. Так что уж мне-то не надо! "Я сам".
Отправлено: 10.09.10 13:29. Заголовок: Назван самый ненужны..
Назван самый ненужный писатель
материал размещен 6 сентября 2010 в 12:17
Им оказался Дэн Браун
Дэн Браун назван самым "ненужным" людям писателем по итогам годового отчета благотворительной корпорации Oxfam, крупнейшего европейского уличного ритейлера. Оказалось, что дарители отдали в книжные магазины Oxfam романов Брауна больше, чем какого-либо другого писателя.
20:12 | 28.02.2011 | Последние известия Классика «живет» на бумаге
«Великие писатели. Золотая коллекция для юношества». Газета «Комсомольская правда» запускает новый проект под девизом «Книги, которые должны прочитать наши дети». В эту обязательную программу вошли 25 томов классических произведений. Жюль Верн, Булгаков, Джек Лондон, Гоголь и другие писатели, по мнению современных авторов, уже сейчас не очень хорошо знакомы современному школьнику. На презентации коллекции Андрей Кивинов и Елена Топильская читали отрывки из Шекспира и Грина – в знак того, что и взрослым иногда нужно перечитывать классику. И не на карманном компьютере.
Елена Топильская, писатель:
«Несмотря на то, что книги нас немного теснят, занимают очень много места, как-то переходить на цифровое хранение не хочется. Потому что есть определенная прелесть в том, чтобы перелистывать страницы, валяться на диване с книгой, читать книгу где-то в укромном месте».
Эту серию книг обещают сделать не только недорогой по сравнению с обычными изданиями классики, но и раздать первый том практически бесплатно. Роман Александра Дюма «Граф Монте-Кристо» будет прилагаться при покупке любого номера газеты.
Отправлено: 04.06.11 23:43. Заголовок: Самые скандальные кн..
Самые скандальные книги последнего столетия
26 апреля 2011
"Собеседник №16"
Каждый день в мире появляются сотни новых романов, повестей и сборников рассказов, и сколько книг вышло за всю историю читающего человечества, точно никто не скажет (по прошлогодней версии Google, около 130 миллионов). Мы выбрали самые скандальные книги последнего столетия.
• «Лолита». От публикации романа отказались несколько издательств, сам Набоков поначалу собирался напечатать его под псевдонимом.
• «Майн кампф». Одна из самых покупаемых и уничтожаемых книг XX века. В России «Майн кампф» Гитлера входит в федеральный список экстремистских материалов.
• «Сатанинские стихи». За них Салман Рушди был заочно приговорен аятоллой Хомейни к смерти, из-за чего много лет был вынужден скрываться.
• «Доктор Живаго». Роман, увидевший свет в 1957 году, на родине Пастернака был опубликован лишь спустя 31 год.
• «Тропик рака». Роман Генри Миллера впервые вышел в Париже. Был запрещен в США как порнографический.
• «Улисс». Еще одна знаменитая книга, не избежавшая обвинений в непристойности и распространении порнографии.
• «Евангелие от Иисуса». За альтернативный взгляд на личность Иисуса Христа Ватикан объявил книгу португальца Жозе Сарамаго ересью и богохульством.
• «Убить пересмешника». Роман Харпер Ли не раз пытались исключить из школьных списков для чтения за расистские выражения.
• «Код да Винчи». Эту книгу Дэна Брауна Ватикан резко осудил и объявил лживым антихристианским пасквилем.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 34
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Я бы сделала такие же ошибки, по-моему это никто из зрителей не заметил. 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума