Отправлено: 17.11.08 18:23. Заголовок: История создания военных песен из репертуара Евгения Дятлова
Альбом: - Солдатам всех войн посвящается CD1 Выступление: - Концерт в Санкт-Петербурге Дата выпуска: - 2006 г. Скрытый текст
01 - Музыкально-поэтическая композиция (Возложите на море венки) 02 - Слушайте ребята 03 - Песня о Варяге 04 - На поле сраженья 05 - Там вдали за рекой 06 - Закатилася зорька 07 - Полюшко-поле 08 - Шел солдат 09 - Сыновья уходят в бой 10 - Этот город называется Полоцк 11 - Когда мы вернемся домой 12 - Туман, туман 13 - Песня о Ладоге 14 - Эх, дороги
01 - Прощайте скалистые горы 02 - Случайный вальс 03 - Любимый город 04 - Здесь птицы не поют... 05 - Темная ночь 06 - Песня фронтовых шоферов 07 - Лизавета 08 - Враги сожгли родную хату 09 - Махнем не глядя 10 - Журавли 11 - Песня разведчиков 12 - Мы выходим на рассвете 13 - Кукушка 14 - Чеченский блюз 15 - Письмо отца
истории песен: 1 - По полю танки грохотали 2 - Смуглянка 3 - Песня о Ладоге 4 - Журавли 5 - Темная ночь 6 - Случайный вальс 7 - Эх,дороги 8 - Здесь птицы не поют...(Нам нужна одна Победа) 9 - Застольная Волховского фронта 10 - На братских могилах не ставят крестов 11 - Туман,туман 12 - Раскинулось море широко 13 - Юрий Борисов - "Дантесы не промахиваются" 14 - Лизавета 15 - Полюшко-поле 16 -Там вдали за рекой 17 - Прощайте,скалистые горы 18 - Баллада о солдате 19 - ещё о песне "Смуглянка" 20 - видео - проект "Победа.Песни.Любовь" -"Нам нужна одна Победа."
Отправлено: 17.11.08 18:57. Заголовок: История песни "Н..
История песни "На поле танки грохотали"
Песня сложена в начале Великой Отечественной войны. Представляет собой переделку старой шахтёрской песни «Коногон», прозвучавшей в фильме «Большая жизнь».
Вариант песни был опубликован в повести Виктора Курочкина «На войне как на войне», а в своём теперешнем варианте она появилась в одноимённом кинофильме («На войне как на войне»), посвящённом экипажу самоходно-артиллерийской установки СУ-100 во время Великой Отечественной войны. Сразу после премьеры кинофильма песня обрела огромную популярность в армейской среде, особенно среди танкистов и артиллеристов-самоходчиков. В некоторых частях эта песня стала «полуофициальным» гимном подразделения.
В середине 1990-х годов песня обрела новую популярность после того, как её в своей обработке исполнили Чиж и Ко. В конце 1990-х годов Данилой Воробьёвым был сделан весьма точный по смыслу и ритму стихотворный перевод этой песни на английский язык.
Варианты
Как и у всякой народной песни, у этой песни существует огромное количество вариантов не только для танкистов, но и для других военных профессий: лётчиков, десантников, матросов, партизан. Варианты отличаются не только по содержанию, но и по числу и очерёдности куплетов.
Схема рифмовки песни напоминает рифмовку многих народных песен — чередуются ABAB и ABCB, то есть третья строка не всегда рифмуется с первой. Тем не менее, есть основания предполагать, что в первоначальном тексте рифмовка соблюдалась строже: так, к строке «И будет карточка пылиться» более естественная рифма — «при петлицах» (петлицы в армии были отменены в январе 1943 года). Есть и другие варианты, где погоны не упоминаются — «в военной форме, при пилотке…». То же относится к вариантам строк «И похоронка понесётся … Что сын ваш больше не вернётся», «И мать от горя зарыдает, Слезу рукой смахнёт отец, И дорогая не узнает …».
Откуда взялась строка «поднимут на руки каркас» — неизвестно, так как каркас танка, даже бы если он существовал, «взять на руки» достаточно проблематично по причине веса. Версия, что эта строка взята из авиационного варианта песни, также вызывает возражения. В одном из вариантов упоминается «оттащат тросами каркас». Возможно, что упоминаемый «каркас» — это термин фронтового жаргона, означавший обгорелые останки людей.
Существовали и невоенные варианты песни — например, о машинисте.
«Популярный» вариант текста
На поле танки грохотали, Солдаты шли в последний бой, А молодого командира Несли с пробитой головой.
По танку вдарила болванка. Прощай, родимый экипаж. Четыре трупа возле танка Дополнят утренний пейзаж.
Машина пламенем объята, Вот-вот рванёт боекомплект. А жить так хочется, ребята, И вылезать уж мочи нет.
Нас извлекут из-под обломков, Поднимут на руки каркас, И залпы башенных орудий В последний путь проводят нас.
И полетят тут телеграммы Родных и близких известить, Что сын ваш больше не вернётся И не приедет погостить.
В углу заплачет мать-старушка, Смахнет слезу старик отец. И молодая не узнает, Какой танкиста был конец.
И будет карточка пылиться На полке пожелтевших книг. В военной форме, при погонах, И ей он больше не жених.
«Канонический» текст песни Википедия
По полю танки грохотали, Солдаты шли на смертный бой, А молодого командира Несут с пробитой головой.
А вот попала в танк болванка, Так что прощай, мой экипаж. Четыре трупа возле танка Украсят утренний пейзаж.
Машина пламенем объята, Сейчас рванёт боекомплект. А жить так хочется, ребята, Но вылезать уж силы нет!
Нас извлекут из под обломков, Поднимут на руки каркас, И залпы башенных орудий В последний путь проводят нас.
И полетят тут телеграммы Ко всем и близким, и родным, Что сын их больше не вернётся И не приедет погостить.
В углу заплачет мать-старушка, Слезу рукой смахнёт отец, И дорогая не узнает, Какой танкиста был конец.
И будет карточка пылиться На полке пожелтевших книг В танкистской форме при погонах, И ей он больше не жених!
повесть Виктора Курочкина
Моторы пламенем пылают, А башню лижут языки. Судьбы я вызов принимаю С её пожатием руки.
Нас извлекут из-под обломков, Поднимут на руки каркас, И залпы башенных орудий В последний путь проводят нас, -
И полетят тут телеграммы К родным, знакомым известить, Что сын их больше не вернётся И не приедет погостить.
В углу заплачет мать-старушка, Слезу рукой смахнёт отец, И дорогая не узнает, Какой танкиста был конец.
И будет карточка пылиться На полке позабытых книг, В танкистской форме, при погонах, А он ей больше не жених.
Прощай, Маруся дорогая, И ты, КВ, братишка мой, Тебя я больше не увижу, Лежу с разбитой головой… -
Отправлено: 01.12.08 01:26. Заголовок: Красная Звезда Газет..
Красная Звезда Газета выходит с 1 января 1924 года
Тернистый путь "Смуглянки"
Подполковник Василий ЦИЦАНКИН
Трудно предугадать судьбу военных песен. Одни из них становятся популярными уже после первого исполнения. Другим же приходится преодолевать долгий тернистый путь к известности. Сегодня трудно поверить, но одной из таких песен, пролежавшей "на полке" несколько десятков лет, прежде чем ее запела вся страна, стала песня композитора Анатолия Новикова и поэта Якова Шведова "Смуглянка". Шел первый, самый тяжелый год Великой Отечественной войны, когда многие композиторы, вдохновленные патриотическим порывом, сочиняли песни для солдат, проливающих свою кровь на фронтах. Одним из них был композитор А. Новиков, сочинивший в то время более сорока патриотических военных песен. За четыре из них он был награжден Сталинской премией. Однако то были другие песни - "песни мщения", так называемые песни на злобу дня, в которых главная мысль была - месть и ненависть к фашистским захватчикам: за поруганную Родину, разрушенные города и деревни, за погибших в боях товарищей... Но время шло. И на фронтах наряду с "песнями мщения", взывающими к возмездию, стали появляться глубоко лирические песни - о любви, верности чувств боевых подруг, жен, ожидавших своих любимых: "Темная ночь" М. Блантера, "В землянке" К. Листова и др. Именно тогда Анатолий Новиков вспомнил о "Смуглянке", которую он сочинил еще перед войной в 1940 году по заказу политуправления Киевского особого военного округа. Требовалось создать танцевальную сюиту, для только что созданного окружного ансамбля песни и пляски, отражающую темы гражданской войны и партизанского движения в недавно вошедшей в состав СССР Молдавии. Дружно взявшись за работу, авторы вскоре выполнили этот социально-политический заказ. "Это было как продолжение сочиненной нами песни "Отъезд партизан", - рассказывал впоследствии поэт Я. Шведов, - которую часто включал в программы своих концертов известный оперный певец С.Я. Лемешев". Сюита посвящалась герою гражданской войны Г.И. Котовскому и включала в себя семь произведений: "Молдавский ветер", "Партизанская думка", "Песня о Котовском", "Отъезд партизан" и др. А завершала ее танцевальная сцена "Смуглянка". Как ни странно, вся песенно-танцевальная сюита, куда входила в дальнейшем широко известная в годы войны "Партизанская думка", была принята к работе в ансамбль песни и пляски, но вот последний номер сюиты почему-то пришелся не по вкусу кому-то из политуправленцев, вычеркнувшему ее из списков репертуара ансамбля. Так начался долгий тернистый путь "Смуглянки". И вот, когда на фронтах в 1942 году стали появляться глубоко лирические песни, А. Новиков решил вернуться к отвергнутой песне и сделать "Смуглянку" законченным произведением. Поэт Я. Шведов тогда находился в командировке далеко на фронте. Но ни поэт, ни полевая почта не подвели: с отредактированным текстом песня вернулась обратно в Москву к композитору. Имея хорошие творческие контакты с ведущими армейскими музыкальными коллективами, А. Новиков отнес несколько своих новых песен руководителю Ансамбля песни и пляски А. Александрову. На удивление автора, из многих клавиров, прихваченных по такому случаю с собой, помимо "Смуглянки", маэстро выбрал для своего коллектива именно ее. И вновь, по иронии судьбы, "Смуглянка" почему-то... не прозвучала на первой репетиции. Вроде бы и оркестровка была выполнена дирижером безукоризненно, и четырехголосный хор мощно звучал в припевах, но в песне чего-то все равно не хватало. Оказалось, дело заключалось в выборе не совсем удачной тональности для запевалы. Первоначально запевать должен был высокий мужской голос - тенор, а баритон затем подхватывал его во второй строфе песни. Выручил солист ансамбля Николай Устинов, предложив взять пониже тональность и сделать запевалой наоборот баритон. - На следующей неделе запись на радио, - сказал музыкантам после репетиции А. Александров, - вот ее и включим в свою новую программу. Но, увы, редакционная коллегия Госрадио, приняв у "александровцев" весь новый репертуар, категорически отвергла "Смуглянку", обвинив ее в "сентиментальности и чуждости советскому слушателю в такое сложное время". Сыграло тогда свою роль и то, что Молдавия была под пятой оккупантов и партизанского движения, как это было в других областях, захваченных фашистами в 1942 году, там практически не было. Это также служило веским аргументом комиссии в отказе песне "на жизнь". И великолепная "Смуглянка"... опять благополучно легла "на полку" вплоть до 1944 года. Постепенно освобождались наши города. За плечами советского народа были уже победы под Сталинградом, Курском. К тому времени враг был уже отброшен к западным границам нашей Родины. И вот перед очередным праздничным концертом 7 ноября в Концертном зале имени П. И. Чайковского А. Александров вспомнил о песне, которая до той поры не получила признания. На концерте "Смуглянку" встретили очень шумно, два раза публика вызывала дирижера на "бис". И казалось, что вот уже судьба благосклонно "улыбнулась" песне! Окрыленный очередным творческим успехом - удачной песенной находкой, А. Александров включает ее в 1944 году в программу Всесоюзного конкурса на лучшую песню о Великой Отечественной войне. Но увы... "Смуглянка" опять не только не заняла никакого призового места, но даже не была отмечена жюри! Несмотря на то, что песня не звучала по радио, а значит, была мало известна людям, многие ансамбли песни и пляски военных округов стали включать "Смуглянку" в свой репертуар, пропагандируя действительно хорошую, удачную песню о любви партизана к молдавской девушке. Весь парадокс заключался в том, что, хотя в ней говорилось о партизанах гражданской войны, песня воспринималась как собирательный образ любви молодых людей, объединенных общей борьбой с гитлеровскими захватчиками. Долгие годы прошли, прежде чем "Смуглянка" приобрела свою сегодняшнюю популярность. В 1975 году, в канун 30-летия Победы, вышел замечательный фильм талантливого режиссера и актера Леонида Быкова "В бой идут одни старики". Во время войны из его родного города многие друзья ушли воевать летчиками. Многие из них не вернулись с фронта. И Л. Быков всю жизнь мечтал снять в память о них свой фильм о войне. Но нужна была песня для "поющей" эскадрильи комэска Титаренко, своеобразный музыкальный лейтмотив, пронизывающий и берущий за душу зрителя. И этим-то лейтмотивом стала та самая "Смуглянка", которую в молодости Л. Быков случайно услышал в поезде от двух военных, ехавших в Молдавию на могилы своих погибших друзей.
Песня до того запала в душу режиссера, что ни о каких тогда других песенных вариантах в фильме не могло быть и речи! После выхода на экраны этого фильма, который очень любил сам Л. Быков, "Смуглянку", что называется, запела вся страна. Л. Быков в последние годы много болел: сказывались огромные творческие перегрузки, пережитых два инфаркта. Предчувствуя скорую смерть, режиссер за три года до своей кончины оставил письмо, в котором были такие строки: "На моей могиле пусть вся вторая эскадрилья врежет мою любимую "Смуглянку" от начала и до конца..." ...Хоронили Л. Быкова в 1979 году без оркестра (как он и просил). На могиле Байкового кладбища в Киеве братья-актеры, снимавшиеся в фильме, исполнили его последнюю просьбу: спели его любимую песню. Плакали и пели... А фильм, созданный талантливым режиссером, продолжает жить, и ни один праздник Победы не обходится без показа по телевидению "Стариков..." с его знаменитой "Смуглянкой".
Отправлено: 11.01.09 00:38. Заголовок: Скачать нигде не смо..
"Песня о Ладоге" Петр Захаров - Александр Пахмутов
10.09.11 Концерт-посвящение "День памяти жертв блокады". Петр Захаров - Александр Пахмутов. Белый Зал Политехнического института. "Песня о Ладоге" Музыка: П. Краубнер и Л. Шенберг, слова: П. Богданов
Отправлено: 17.01.09 03:06. Заголовок: Песня о Ладоге Музы..
История песни.
Песня о Ладоге
Музыка П. Краубнера и Л. Шенберга, слова П. Богданова
Осенью 1941 года фашистские войска замкнули кольцо блокады вокруг Ленинграда. Город был окружен. Гитлеровцы рассчитывали, что ленинградцы либо сдадутся, либо их задушит голод. Но захватчики просчитались! Ленинград выстоял, выдержал 900 дней блокады. Немалую роль в этой героической эпопее, память о котором будет жить в веках, сыграла легендарная трасса, проложенная по льду Ладожского озера.
Официально эта трасса называлась «Ледовая военно-автомобильная дорога № 102». Но в историю Великой Отечественной войны она вошла как «Дорога жизни». Очень точное название, ведь это была единственная коммуникация, связывающая осажденный город с Большой землей.
Проложить дорогу было необычайно трудно. Ладога — самое глубокое озеро в Европе с непостоянным ледовым режимом. В 1941 году Ладога замерзла в ноябре. Нужно ли объяснять, с каким нетерпением ждали этого дня ленинградцы! По нескольку раз в сутки строители дороги измеряли толщину льда, проверяли, выдержит ли он тяжесть автомашин.
И, наконец, 22 ноября колонна из шестидесяти грузовиков осторожно, соблюдая интервалы, спустилась на лед и на небольшой скорости отправилась в трудный и опасный путь на противоположный берег. А через сутки машины вернулись и привезли ленинградцам первые тридцать три тонны муки. Так начала действовать ледовая «Дорога жизни», по которой в осажденный город везли продовольствие и боеприпасы, а на восточный берег — детей и раненых.
Никогда не забудется мужество, стойкость, героизм советских воинов — водителей, дорожников, связистов, зенитчиков, регулировщиков, — словом, всех тех, кто под бомбежкой и обстрелом, в мороз, метель и вьюгу работал на «Дороге жизни».
Их подвигу посвящена «Песня о Ладоге». Создали ее сами воины. Автор слов — военком 526-й отдельной фронтовой роты связи, обслуживавшей ледовую трассу, Петр Богданов, Вот что он рассказывает о том, как родилась песня:
— Осенью 1942 года на Ленинградском фронте создалась сложная обстановка: зима опаздывала, Ладога не замерзала. Мы с нетерпением ждали, когда же наконец удастся вновь открыть ледовую дорогу. В эти напряженные дни у меня и возникла мысль попробовать сложить песню о ладожцах, о величии их подвига, о «Дороге жизни». Написав первое четверостишие и припев, я попросил участников армейской художественной самодеятельности — старшину П. Краубнера и сержанта Л. Шенберга — попробовать подобрать к ним музыку.
— Слова песни мне и Павлу Краубнеру (он погиб в конце войны) понравились, — вспоминает один из авторов музыки Лев Шенберг. — Они были очень правдивы, и главное — в них чувствовалась большая вера в нашу победу. Может быть, поэтому мелодия родилась сразу. В одной землянке Богданов писал следующие строфы, а в другой мы со своей самодеятельностью — у нас был небольшой струнный оркестр и хор — разучивали мелодию.
После того, как «Песню о Ладоге» в декабре 1942 года напечатала красноармейская газета «Фронтовой дорожник», а затем в феврале 1943 года она прозвучала на смотре армейской художественной самодеятельности Ленинградского и Волховского фронтов, песня стала известной и на «Дороге жизни», и в Ленинграде. Да и не только здесь. Вместе с воинами она пошла по фронтовым дорогам. Ее слышали в Вене, Праге, Берлине и Будапеште.
С этой песни начинал каждый свой концерт Ладожский красноармейский ансамбль. После войны песню о героических делах на Ладоге в дни Великой Отечественной войны часто передавало ленинградское радио.
— Мы не были (и не стали) специалистами по созданию песен: я не поэт, Шенберг не композитор, — продолжает П. Богданов. — Но мы счастливы, что единственная созданная нами простая, задушевная песня помогла в борьбе с фашизмом. И, откровенно говоря, никогда не думали, что она доживет до наших дней.
А песня дожила! Ее и сейчас можно услышать по радио и в концертных залах.
Отправлено: 17.01.09 16:18. Заголовок: Marina пишет: Но мы..
Marina пишет:
цитата:
Но мы счастливы, что единственная созданная нами простая, задушевная песня помогла в борьбе с фашизмом. И, откровенно говоря, никогда не думали, что она доживет до наших дней.
Эта простая, безыскусная песня не только вдохновляла бойцов во время войны, но и сегодня живет и радует нас, напоминая о страшных днях блокады Ленинграда.
Когда пройдут года войны суровой, Залечит раны город мой, Народ вздохнёт и песню с силой новой Споёт о Ладоге родной.
Именно с новой силой , выражая свое отношение к Великой Отечественной Войне, поет Евгений Дятлов эту прекрасную песню.
Отправлено: 21.01.09 14:42. Заголовок: Автор - Валентина ТЕ..
Автор - Валентина ТЕРСКАЯ, Россия Рождение «Журавлей»
После выхода кинофильма «Человек с ружьем», в котором он исполнил песню «Тучи над городом встали», ему стала подпевать вся страна. И это длилось почти сорок лет. Его неподражаемый, «неправильный», чуть с хрипотцой голос пел нашим родителям о полевой почте и о пути-дорожке фронтовой, о том, что враги сожгли родную хату, и о темной ночи, о любимом городе, о журавлях в небе, о шаландах, полных кефали, и о том, что было бы, если бы парни всей земли... Народ верил голосу Бернеса больше, чем Политбюро. Валом валил на фильмы с его участием и нестройно под сто грамм подтягивал: «Я люблю тебя, жизнь»....
Марк Бернес. Он до сих пор с нами. Его проникновенный голос, как и прежде, трогает сердца необыкновенной задушевностью и простотой. С нами его песни: «Я люблю тебя, жизнь», «Три года ты мне снилась», «Если бы парни всей земли», «Тучи над городом встали», «Любимый город», «Темная ночь», «Шаланды полные кефали» и многие другие. Марк Бернес записал около 100 песен, снялся в 35 кинофильмах. «Два бойца», «Истребители» и сейчас смотрятся с огромным вниманием и напряжением, и песню «Тучи над городом встали» из картины «Человек с ружьем» помнят до сих пор.
Бернес был сам и режиссером своих маленьких вокальных спектаклей-песен. Многие поэты и композиторы говорили„что он «организовывал» песню — подавал идею, тему, мысль. Его заказы на музыку уже представляли собой заготовки. Он всегда, с удивлявшей специалистов точностью, угадывал, заранее знал, что именно будет выразительно и проникновенно исполняться.
Я была с ним хорошо знакома, общалась, как говорится, в неформальной обстановке, и хочу поделиться своими воспоминаниями.
С Бернесом мы жили, что называется, бок о бок — в одном доме, что на бывшей Колхозной площади напротив кинотеатра «Форум». Я — на четвертом, а он на пятом этаже, как раз над нашей квартирой. Нередко он создавал нам бытовые «протечные» проблемы. Однажды по этому поводу я поднялась к нему для «дипломатических» переговоров. Дверь открыл сам Марк Наумович. На нем был атласный ярко-красный халат. Увидев его в таком обличье я, вместо того, чтобы представиться, довольно нахально схохмила от неожиданности: «Это на вас что — переходящее красное знамя?» Произошла минутная пауза... и вдруг Бернес разразился хохотом. Лед был сломан. Он извинился за «текучесть» ванны, объяснил, что заработался и обо всем забыл.
Когда же узнал, что я работаю завотделом эстрады в журнале «Советская эстрада и цирк» и часто общаюсь с Никитой Владимировичем Богословским — членом нашей редколлегии, с которым он постоянно сотрудничал, — наши взаимоотношения из чисто соседских переросли в профессионально-дружеские.
Мое общение с ним началось за два года до его кончины. Он уже тогда был тяжело болен, но продолжал активно работать. При этом никогда ни на что не жаловался. Не говорил о своем недуге, который его одолевал.
Марк Наумович упорно избегал давать интервью, за которыми к нему часто обращались. Как я ни просила его об этом, он все равно под любым предлогом деликатно отказывал: «Сиди, слушай, запоминай, — в жизни пригодится, но ничего при мне, по крайней мере, не записывай». Так он не раз говорил, когда мне удавалось под тем или иным предлогом заглянуть к нему. Бернес был человеком крайне замкнутым, сложным и весьма ранимым.
В исполнительской манере Марка Бернеса решающую роль играла интуиция. Именно благодаря ей он стал на эстраде новым художественным явлением — певцом-рассказчиком. Песни, спетые им, — «Я люблю тебя, жизнь», «С чего начинается Родина» и другие — становились явлением. Это были его песни, — выстраданные им, перемолотые жизнью, пропущенные через душу и сердце. Песню «Журавли» он написал уже будучи смертельно больным. Записал без репетиций и дублей.
Мне посчастливилось быть свидетелем рождения этой замечательной песни, присутствовать при встречах Бернеса с автором стихотворения «Журавли» поэтом Расулом Гамзатовым, который дружил с моим мужем.
Перевод этого стихотворения с аварского языка на русский попал в руки Марка Бернеса, и оно глубоко взволновало его. Он посчитал, что оно должно стать песней, и он будет ее петь. Однако одновременно высказал пожелание, чтобы в текст было внесено изменение. «Нужно, чтобы песня стала близка всем, — сказал Бернес. — Ведь с фашистами сражался весь советский народ». Он посоветовал заменись слово «джигиты» в четверостишии:
Мне кажется порою, что джигиты, С кровавых не пришедшие полей, В могилах братских не были зарыты, А превратились в белых журавлей.
«Джигиты» заменили словом «солдаты». Это расширило адресность песни, придало ей общечеловеческое звучание.
Марк Бернес, исходя из своего богатого сценического опыта, посоветовал также сократить количество строк. Как опытный и чуткий артист, он чувствовал, что краткость усилит эмоциональное воздействие песни. И оказался прав. Из 24 строк оставили — 16. Музыку написал композитор Ян Френкель.
Песня «Журавли» стала классикой. Когда Бернес исполнял ее, у него на глазах были слезы. Это было его прощание, его завещание «всем тем, кого оставил на земле».
Песню «Сережка с Малой Бронной» на стихи В. Винокурова он принес Андрею Эшпаю, посчитав, что только он сможет написать музыку к этим стихам. И не ошибся.
Бернес буквально влюблялся в каждую свою очередную песню. Он как бы переживал с ней «роман». Ни о чем больше не мог говорить. Я это испытала на себе. В один из визитов к Марку Наумовичу буквально «очумела» от его рассуждений о песне «Хотят ли русские войны» на стихи Е. Евтушенко.
Вспоминаю такой эпизод. Как-то, позвонив в его квартиру, я была буквально потрясена, когда увидела на пороге огромного амбала. На его здоровенной ручище прочитала наколку «Вова». Видя мою растерянность, Марк Наумович объяснил, что это его телохранитель. Тогда это было в диковинку. Оказывается, после фильма «Ночной патруль», в котором Бернес исполнял роль вора Огонька, многие зеки были возмущены сценой, когда Огонек отправился в милицию с повинной. Марк Наумович рассказал, что к нему как-то пришел незнакомый человек в кепке и сообщил, что на вокзале в Котласе урки проиграли Бернеса в карты и хотят убить Огонька, и даже назвал срок, когда это должно случиться.
Марк Наумович решил обратиться на Петровку 38. Там отреагировали и прислали к нему телохранителя «Вову», который стал жить у него и всюду сопровождать. Марк Наумович знакомил его с актерами, композиторами, поэтами, журналистами, с которыми общался. Вове, видимо, очень понравилась такая работа, поэтому потом он с большой неохотой расстался с ней. Срок «убийства» прошел, опасность миновала, а человек в кепке больше не появлялся.
Поэты и композиторы говорили, что Бернес был диктатором в искусстве. «Моя песня, — говорил он, тихо и спокойно, — всегда о том, что ее волнует. Счастлива ли она? А что надо песне для счастья? Чтобы ее слушали, чтобы ей верили, чтобы волновались ею... Я не люблю сытых, благополучных песен. Пусть будет нужной людям».
Бернес был мужественным, ироничным, порой немного грубоватым, но в то же время нежным человеком. И всегда предельно откровенным и искренним. Его жена Лилия Михайловна Бернес-Бодрова прожила с ним 10 счастливых лет. Они не расставались до самой смерти артиста. Марка Бернеса не стало 16 августа 1969 года, ему было всего 58 лет. На его похоронах звучала песня «Журавли». Это было прощание народа с великим певцом-рассказчиком. Смерть унесла его в расцвете сил…
В небесном мировом океане есть планета с именем Марка Бернеса. У нас есть записи его песен, пластинки, фильмы, но нет его самого…
Отправлено: 28.01.09 01:50. Заголовок: Дню Победы посвящает..
Дню Победы посвящается... Что мы знаем об истории создания военных песен?
Во время войны песни играли значительную роль. Их невероятную способность влиять на сознание людей очень хорошо понимали власти, ведь нередко они сами заказывали композиции на определенные темы или, наоборот, запрещали и критиковали другие. Патриотичные песни помогали военным собрать силы и выиграть последний бой, они напоминали о родных и близких, ради которых надо было выжить. Радостно мне, я спокоен в смертельном бою: знаю, встретишь с любовью меня…
История создания всенародно любимой песни «Темная ночь» очень интересна.
В 1943 году, во время работы над знаменитым кинофильмом «Два бойца» у режиссера Леонида Лукова не получалось снять эпизод написания солдатом письма. Расстроенному из-за множества безуспешных попыток режиссеру неожиданно пришла мысль, что украшением сцены могла бы стать песня, передающая чувства бойца в момент написания письма родным. Не теряя ни минуты, Леонид Луков поспешил к композитору Никите Богословскому. Поддержав идею Лукова, Никита Владимирович уже через 40 минут предложил другу мелодию. После этого оба приехали к поэту Владимиру Агатову, который, в свою очередь, за пару-тройку часов написал легендарное стихотворение. Так, на музыку Никиты Богословского и слова Владимирам Агатова, благодаря идее Леонида Лукова, была создана любимая и поныне песня «Темная ночь». Спетая исполнителем роли главного героя Марком Бернесом, «Темная ночь» навсегда осталась в памяти советского народа. Кстати, после записи песни, сцена написания письма в землянке была удачно снята с первого дубля. Но и на этом история создания песни не заканчивается. Первая матрица пластинки пострадала от… слез работницы завода, которая не смогла сдержать чувств при прослушивании песни в исполнении Ивана Козловского. Так что в свет «Темная ночь» вышла только со второй матрицы.
Я как будто бы снова возле дома родного...
Песня «Случайный вальс» была создана в 1943 году композитором Марком Фрадкиным и поэтом Евгением Долматовским по личному распоряжению командующего Сталинградским фронтом, Маршала Советского Союза Константина Рокоссовского. Эта композиция должна была выполнить настоящую боевую задачу: готовилось наступление на врага в Курском сражении, а немцев надо было убедить в том, что серьезных военных действий не готовится. Интересно, что в первоначальном варианте песни были такие слова:
Ночь коротка, Спят облака, И лежит у меня на погоне Незнакомая ваша рука.
Говорят, когда И. В. Сталин прослушал песню, он возмутился: как же хрупкая девушка может достать до плеча высокого сильного советского офицера?! Не понравилось Иосифу Виссарионовичу и название «Офицерский вальс»: «офицер должен не танцевать, а воевать». Вот таким образом песня стала называться «Случайный вальс», а «погоны» превратились в «ладони».
За весенние ночи, за родную страну, да за карие очи я ходил на войну…
Песня «Ехал я из Берлина» стала одной из первых «победных» песен. Автор слов песни, поэт Лев Ошанин, рассказывал, как родилась идея о создании композиции. Когда он узнал, что части советской армии находятся на подступах к Берлину, чувство счастья великой, долгожданной победы вошло в его душу и уже не оставило ее. В воображении поэта сложился образ молодого русского парня, опытного солдата, одного из спасителей огромной державы, который совершил великий подвиг, и у которого еще вся жизнь впереди... И тогда родилась в мыслях Льва Ошанина строчка «Ехал я из Берлина». Но о своей затее написать стихотворение Ошанин никому не сказал до того времени, когда победа стала очевидной. Исаак Дунаевский сочинил музыку для стиха, причем для припева слов не хватило, и они были сымпровизированы тут же. Через несколько лет Лев Иванович с сожалением рассказывал, как, по требованию Политуправления, он вынужден был изменить слова припева:
Эй, встречай, Да крепче обнимай. Чарочку хмельную Полнее наливай!
на такие:
Эй, встречай, С победой поздравляй, Милыми руками Покрепче обнимай!
Нам дороги эти позабыть нельзя…
Как вспоминал автор песни «Эх, дороги» А. Г. Новиков, эта песня нравилась ему больше всех остальных его творений. Она была создана по заказу Ансамбля песни и пляски НКВД вскоре после окончания Великой Отечественной войны для программы «Весна победная». Сегодня эту военную песню часто инсценируют, а первой идея пришла советскому режиссеру Сергею Юткевичу, который предложил добавить в программу сценку: как солдаты едут с фронта и напевают. Называлась эта сценка «Под стук колес». По справедливым комментариям современников, песня «Эх, дороги» вобрала в себя историю всей войны и показала чувства, которые испытывали бойцы.
А помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела…
Позитивная «Песенка фронтового шофера» появилась в 1947 году в программе «Клуб веселых артистов». Авторы слов – Борис Ласкин и Наум Лабковский, музыка – Борис Мокроусов. Песня была написана как своего рода дополнение к знаменитому киногерою Минутке, из картины «Великий перелом». Несмотря на то, что роль Минутки была эпизодической, его героический подвиг – соединение проводов для восстановления телефонной связи с командным полком – запомнили все. Оптимистичного, смешного Минутку играл Марк Бернес, он же великолепно спел «Песенку фронтового шофера».
Этот день мы приближали как могли…
Главная «победная» песня родилась только через 30 лет после завершения войны, но без нее сегодняшний рассказ о военных песнях был бы неполным. Песня «День Победы» была создана поэтом Владимиром Харитоновым и композитором Давидом Тухмановым к 30-летию великой даты. Впервые эта песня прозвучала на праздничном концерте в московском Кремле в исполнении Льва Лещенко. На предварительном прослушивании песни некоторые члены партии остались недовольны композицией, ее даже назвали «цыганской». Но на концерте песня «День Победы» настолько понравилась Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу, что он встал и не сдерживал слез. После этого «День Победы» навсегда остался в репертуаре военных песен.
Прослушивая песни о Великой Отечественной войне, мы словно переживаем чувства солдат, защищавших Родину в боях, чувства их матерей и детей, ожидавших их возвращения, и то неописуемое состояние счастья, которое испытали все жители Советского Союза 9 мая 1945 года.
Четыре фронтовых друга - теперь журналист, бухгалтер, директор завода и простой слесарь - расстались летом 1945-го на Белорусском вокзале после долгих и трудных дней войны.
Четверть века спустя они собрались вместе для того, чтобы проводить в последний путь друга - полковника гвардии Валентина Матвеева. Время не властно над их памятью: ветераны сохранили верность фронтовой дружбе, способность жертвовать собой и неистребимую любовь к жизни. В их душах с новой силой оживает прошлое.
В финале ленты друзья собираются в доме бывшей медсестры.
Вместе они олицетворяют собой целое поколение, прошедшее войну, победившее, пережившее тяготы и радости 50-60-х годов.
Интересные факты
Актриса Нина Ургант сыграла в "Белорусском вокзале" свою первую и последнюю большую роль, запомнившись зрителям как исполнительница песни "Мы за ценой не постоим", которая была написана специально для этого фильма.
Булат Окуджава говорил: "Песню к кинофильму "Белорусский вокзал" я писал по заказу. Ко мне обратился режиссер Андрей Смирнов и попросил написать песню для его фильма. Мне хотелось выполнить его просьбу, и я стал пробовать. Далеко не сразу, но у меня появилась первая строчка: "Здесь птицы не поют, деревья не растут..." Появилась и мелодия. Ее я не собирался предлагать, я знал, что над музыкой к фильму работает замечательный композитор Альфред Шнитке. Но под эту мелодию мне было легче сочинять. Я приехал на студию. Был Смирнов, был Шнитке и еще несколько человек из съемочной группы. И стоял в комнате рояль. Я говорю: "Вы знаете, у меня вместе со стихами родилась мелодия. Я вам ее не предлагаю, но мне как-то легче под нее вам эти стихи исполнять". Очень робея и конфузясь перед Шнитке, я стал одним пальцем тыкать по клавишам рояля и дрожащим от волнения голосом петь. Пою, а они сидят все такие мрачные, замкнутые... Еле-еле допел до конца, говорил: "Ну, музыка, конечно, не получилась, но слова, может быть, можно..." Смирнов говорит: "Да, конечно, не получилась..." И вдруг Шнитке встает: "А по-моему, даже очень получилась, спойте-ка еще раз". И тогда я, ободренный неожиданной похвалой, ударил по клавишам и запел уже смелее. И все стали подпевать, и когда допели, то оказалось, что песня всем понравилась".
Фильм был удостоен Главной премии на I Фестивале современной кинематографии в Карловых Варах в 1971 году.
Режиссер: Андрей Смирнов Оператор: Павел Лебешев Композиторы: Альфред Шнитке, Булат Окуджава В ролях: Алексей Глазырин, Евгений Леонов, Анатолий Папанов, Всеволод Сафонов, Нина Ургант, Любовь Соколова, Маргарита Терехова, Раиса Куркина, Юрий Визбор, Виктор Проскурин, Людмила Аринина, Владимир Грамматиков, Николай Волков
Редко, друзья, нам встречаться приходится, Но уж когда довелось, Вспомним, что было, и выпьем, как водится, Как на Руси повелось! Вспомним, что было, и выпьем, как водится, Как на Руси повелось!
Пусть боевая семья ленинградская С нами сидит у стола, Вспомним, как русская сила солдатская Немцев за Тихвин гнала!
Будут в преданьях на веки прославлены Под пулеметной пургой Наши штыки на высотах Синявино, Наши полки подо Мгой!
Вспомним мы тех, кто командовал ротами, Кто умирал на снегу, Кто в Ленинград пробирался болотами, Горло ломая врагу!
Вспомним мы тех, кто неделями долгими Мерзнул в сырых блиндажах, Бился на Ладоге, бился на Волхове, Не отступал ни на шаг!
Выпьем и чокнемся кружками стоя мы Между друзей боевых! Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, Выпьем за встречу живых!
Редко, друзья, нам встречаться приходится, Но уж когда довелось, Вспомним, что было, и выпьем, как водится, Как на Руси повелось! Вспомним, что было, и выпьем, как водится, Как на Руси повелось!
Отправлено: 24.02.09 02:38. Заголовок: Насколько я знаю, пе..
Насколько я знаю, песня "Наш тост" (Тост наш за Сталина, тост наш за партию, тост наш за знамя побед!) была написана белорусским композитором Исааком Любаном (1906-1975) в 1942 году, когда он после ранения лежал в госпитале. Тогда он написал знаменитую мелодию, к которой было предложено около 17 текстов. Но он выбрал вариант, написанный рядовым (бывшим шахтёром) Матвеем Косенко и фронтовым корреспондентом, поэтом Арсением Тарковским (1907-1989). Впервые эту песню в мае 1942 года исполнила белорусская оперная певица, народная артистка СССР Лариса Александровская (1904-1980), которая, кстати, до войны жила в одном доме с И. Любаном. Эту песню сразу же включили в свой репертуар многие фронтовые ансамбли.Затем эту песню исполняли Пётр Киричек (1902-1968) - в 1946 году, знаменитая исполнительница романсов Изабелла Юрьева (1899-2000) - запись 1947 года. А в 1943 году появился и другой вариант песни - "Волховская застольная" (Будут навеки в преданьях прославлены под пулемётной пургой наши штыки на высотах Синявина, наши полки подо Мгой...). Эти стихи написал воевавший на Ленинградском фронте поэт Павел Шубин (1914-1951). Эта песня разошлась в народе, и, хотя, её нечасто исполняли, тоже стала любимой у многих фронтовиков, особенно у оборонявших город Ленина. Вот такая история песни. http://www.sovmusic.ru/forum/c_read.php?fname=vypjem
Отправлено: 24.02.09 02:42. Заголовок: Выпьем за тех, кто к..
Выпьем за тех, кто командовал ротами!
Уважаемая редакция! Пишет вам участник прорыва и снятия блокады Ленинграда. Не могли бы вы рассказать об одной замечательной песне? К сожалению, слова ее подзабылись. Помню куплет: "Выпьем за тех, кто командовал ротами, Кто замерзал на снегу, Кто в Ленинград пробирался болотами, Горло сжимая врагу..." И еще там были слова: "Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, Выпьем и снова нальем".
Акулов Петр Семенович.
Просьбу нашего читателя мы передали музыковеду-историку и собирателю песен Юрию Бирюкову. Вот что он рассказал. Песня, которую просит вспомнить Петр Семенович Акулов, называется "Волховская застольная". Музыку написал И. Любан, а слова - известный поэт Павел Шубин. У этой песни удивительная история. Дело в том, что на музыку И. Любана были написаны два текста. Первый сочинили М. Косенко и А. Тарковский. Песня называлась "Наш тост".
Если на празднике с нами встречаются Несколько старых друзей, Все, что нам дорого, припоминается. Песня звучит веселей. Ну-ка, товарищи, грянем застольную, Выше стаканы с вином! Выпьем за Родину нашу привольную, Выпьем и снова нальем.
Выпьем за русскую удаль кипучую, За богатырский народ. Выпьем за армию нашу могучую. Выпьем за доблестный флот.
Выпьем, товарищи, выпьем за гвардию - Равных ей в мужестве нет. Тост наш за Сталина, тост наш за партию, Тост наш за знамя побед!
В мае 1942 года эта песня была исполнена по радио, попала в репертуар фронтовых ансамблей. Павлу Шубину, который был тогда корреспондентом газеты "Фронтовая правда", мелодия понравилась, а слова - нет. В начале 1943 года он участвует в снятии Ленинградской блокады в боях у Синявина и Воронова. Тогда он и пишет свои слова на мелодию И. Любана. Вот они:
Волховская застольная
Редко, друзья, нам встречаться приходится, Но уж когда довелось, Вспомним, что было, и выпьем, как водится, Как на Руси повелось.
Выпьем за тех, кто неделями долгими В мерзлых лежал блиндажах, Бился на Ладоге, дрался на Волхове, Не отступал ни на шаг!
Выпьем за тех, то командовал ротами, Кто умирал на снегу, Кто в Ленинград пробирался болотами, Горло сжимая врагу!
Будут навеки в преданьях прославлены Под пулеметной пургой Наши штыки на высотах Синявина, Наши полки подо Мгой!
Пусть вместе с нами семья ленинградская Рядом сидит у стола. Вспомним, как русская сила солдатская Немца за Тихвин гнала!
Встанем и чокнемся кружками стоя, Мы - братство друзей боевых, Выпьем за мужество павших героями, Выпьем за встречу живых!
Согласитесь, что слова "Волховской застольной" выгодно отличаются от картонно-официозного текста "Нашего тоста". Однако в послевоенные песенники неизменно включался "Наш тост", а "Волховская застольная" Павла Шубина этой чести не удостоилась. Да и сам поэт не включил эти стихи ни в один из своих поэтических сборников. Трудно сейчас судить, с чем это было связано. Возможно, Шубин, беспощадно требовательный к себе и своему творчеству, считал "Волховскую застольную" не более чем песенной переделкой, сложенной им на популярный мотив.
По-своему пытался объяснить это в беседе со мной сын поэта Александр Павлович: "Однополчане отца и его друзья рассказывали мне об одном забавном эпизоде, связанном с этой песней, - вспоминал он. - Однажды Шубин приехал в 154-й авиаполк читать свои стихи. Принимали его очень хорошо. Но когда он начал читать "Застольную", в зале моментально поднялся шум. Кто-то даже выкрикнул: "Пусть товарищ поэт читает свои сочинения!" Обычно находчивый, Шубин оторопел от обиды и не мог найти нужных слов. Может быть, впоследствии воспоминание об этой коллизии было неприятно отцу. Во всяком случае, я никогда не слышал от него ни одного слова об этом стихотворении и, хорошо зная его текст, понятия не имел до 1958 года о том, кто его автор. Стихи "Волховской застольной" в годы войны были опубликованы только однажды. Напечатала их "Фронтовая правда". Но это не помешало им широко распространиться и остаться в памяти людей.
При этом, однако, память народа "самочинно" включила в "Волховскую застольную" слова и про Сталина. Но несколько в иной редакции, чем в песне "Наш тост" (что и запомнилось автору письма): "Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, Выпьем и снова нальем!"
Говорят, из песни слова не выкинешь. Но вставить - можно.
На братских могилах не ставят крестов, И вдовы на них не рыдают, К ним кто-то приносит букеты цветов, И Вечный огонь зажигают.
Здесь раньше вставала земля на дыбы, А нынче - гранитные плиты. Здесь нет ни одной персональной судьбы - Все судьбы в единую слиты.
А в Вечном огне виден вспыхнувший танк, Горящие русские хаты, Горящий Смоленск и горящий рейхстаг, Горящее сердце солдата.
У братских могил нет заплаканных вдов - Сюда ходят люди покрепче. На братских могилах не ставят крестов, Но разве от этого легче?..
1964
Написана для спектакля "Павшие и живые", не вошла. Использована в кинофильме "Я родом из детства".
В.В.: ...А потом, в самом конце фильма, когда к стене, которая вся выщерблена пулями и снарядами, подходят женщины, с высохшими глазами, выплаканными, и кладут цветы на могилу погибших, мы сделали песню с голосом Марка Бернеса. Т.е. он пел мою песню. Я с ним дружил в конце его жизни. Это был действительно удивительный человек, который, правда, ценил по-настоящему авторскую песню. И это производило удивительный эффект, потому что мы, например, получили письмо от одной женщины. Она потеряла память, когда на ее глазах повесили двух сыновей. И она посмотрела это кино в больнице, и написала нам письмо, что она вспомнила, где это случилось с ее детьми. "Вы мне вернули память,"- она написала. И Бернесу было письмо, и на студию на минскую. Мы построили эту декорацию - этого не было. Но вот такое было на нее воздействие, этих вот слов, бесхитростной совсем мелодии, и, конечно, голос Бернеса, который весь из тех времен, и еще изображение. И видимо, что-то у нее... в ней всколыхнуло, и ей показалось, что она вспомнила. Так что, видите, что может делать песня, которая очень точно нашла свое место в картине, в кино, как она может действовать...
В.В.: ...Иногда мне присылают письма и спрашивают на выступлениях: "Что у вас идет после такого-то слова?". Я тоже прихожу в недоумение, потому что и сам забыл. Я начинаю, значит, где-то искать, достаю с нижней полки, смотрю, восстанавливаю - и вдруг вижу, что эту песню еще можно петь: хоть она и старая, прежняя, а тема не ушла. Отряхнешь пыль, переменишь какие-то слова, переменишь немножечко музыку, чего-то допишешь, потому что хозяин - барин, и снова поешь. Так что песне, в отличие от человека, можно продлить жизнь. У песен счастливее судьба, чем у людей, потому что хороший, достойный человек очень много волнуется, нервничает, беспокоится за своих близких и помирает раньше, чем плохой. Так уж случилось: всегда "смерть самых лучших намечает и дергает по одному.". А вот плохой человек дольше живет, потому что он мало тратится...
А с песней наоборот - песня, если она того стоит, может жить долго. Вот, например, песня "Братские могилы" была на пластинке, в кино, в театре, и, казалось бы, все уже отыграно, отработано, а я ею всегда начинаю концерты, почти каждое выступление. Так что песня живет.
Евгений Дятлов и Николай Криворучко в передаче "К нам приехал...", посвященной 65-летию Великой Победы (06.05.2010). Песня "Туман" (из кинофильма "Хроника пикирующего бомбардировщика") - музыка А. Колкера, стихи К. Рыжова Туман, туман (к/ф "Хроника пикирующего бомбардировщика")
Слова К.Рыжкова Музыка А.Колкера
Туман, туман, Слепая пелена... И всего в двух шагах За туманами война. И гремят бои без нас, Но за нами нет вины: Мы к земле прикованы туманом, Воздушные рабочие войны.
Туман, туман На прошлом, на былом... Далеко-далеко За туманами наш дом. А в землянке фронтовой Нам про детство снятся сны. Видно, всё мы рано повзрослели, Воздушные рабочие войны.
Туман, туман Окутал землю вновь... Далеко-далеко За туманами любовь. Долго нас невестам ждать С чужедальней стороны. Мы не все вернёмся из полёта, Воздушные рабочие войны.
Хроника пикирующего бомбардировщика
Перед двадцатилетними летчиками эскадрильи стоит задача по обнаружению немецкого аэродрома, где базируются истребители "Фокке-Вульф". После гибели первого экипажа командование ещё раз решает провести разведку аэродрома, для этого больше всего подходит опытный экипаж Архипцева, и их досрочно выпускают с гауптвахты.
Во время первого вылета Архипцев также обнаруживает ложный аэродром, и вновь на бомбардировщик нападают несколько истребителей. Соболевский сбивает один истребитель. Экипаж с трудом уходит от преследования истребителями противника, имитировав при пикировании, что их сбили.
Чтобы выполнить задачу, необходимо лететь ещё раз. Архипцев хочет проверить своё предположение о том, что аэродром находится возле железнодорожной станции. Весь авиаполк ждёт сообщения от Архипцева о координатах аэродрома, для того, чтобы вылететь его бомбить. Архипцев ищет аэродром, но вновь на него нападают с аэродромов-засад пять истребителей противника. Архипцев расстрелял весь боекомплект, убит Соболевский. Истребители окружили самолёт и хотят вынудить его сесть на их аэродром. Летчики успевают передать информацию в часть, но "Фокке-Вульфы" садятся ребятам "на хвост", и не дают уйти...
Драма Наума Бирмана "Хроника пикирующего бомбардировщика", несомненно, послужила отправной точкой для знаменитого фильма Леонида Быкова "В бой идут одни старики". В фильме Н.Бирмана также велика роль атмосферы мужской дружбы и взаимной поддержки, он снят как бы "под документ", на черно-белую пленку. Одну из лучших своих ролей в этом фильме сыграл легендарный Олег Даль...
Отправлено: 25.06.09 16:15. Заголовок: "Раскинулось море широко" (аудио)
Наткнулась на музыкальном форуме на серию интересных сборников "Антология одной песни". Там же после регистрации можно их и скачать.
Сборник: Антология одной песни - Раскинулось море широко
Жанр: Ретро Формат: MP3 Качество: Разное Размер архива: 145 мб
Содержание:
1)Czeslaw Niemen - Раскинулось море широко 2.00 (256) 2 )Gulag Tunes (инстр) - Раскинулось Море Широко 3.42 (192) 3)Ансамбль духовенства Ярославской Епархии -Раскинулось море широко 3.36 (192) 4)Гмыря Борис -Раскинулось море широко 3.33 (160) 5)гр.Американка -Раскинулось море широко 3.50 (560) 6) гр.Русичи -Раскинулось море широко 4.20 (224) 7)ДДТ Шевчук -Раскинулось море широко 6.00 (128) 8)Демидов Роман -Раскинулось море широко 3.20 (192) 9)Дятлов Евгений -Раскинулось море широко 3.58 (192) 10)Запольская Юля -Раскинулось Море Широкое 2.47 (320) 11)Кобзон Иосиф -Раскинулось море широко 5.24 (192) 12)Макаревич Андрей -Раскинулось море широко 2.37 (192) 13)Морфесси Юрий -Раскинулось море широко 3.06 (160) 14)На-На - Соколов -Раскинулось море широко (Качество не очень)3.16 (192) 15)Погребной Александр -Раскинулось море широко 3.12 (128) 16)Сорокин Владимир -Раскинулось море широко 5.59 (192) 17)Стрельченко Александра -Раскинулось море широко 5.18 (256) 18)Тельников Александр -Раскинулось море широко 3.58 (96) 19)Теслов Дмитрий инстр.(гитара) -Раскинулось море широко 3.58 (64) 20)Торчилин Александр -Раскинулось море широко 4.24 (320) 21)Ундров Константин -Раскинулось море широко 4.01 (320) 22)Утёсов Леонид -Раскинулось море широко 4.06 (128) 23)Савин И.А - Раскинулось море широко 7.57 (32)
Переделки
1Кривошеев Максим -Раскинулся график по модулю 5 2.31 (192) 2)Надежда (фолк переделка) -Раскинулось море широко 2.41 (192) 3)Неизвестен на мелодию -Раскинулось море широко 2.05 (192) 4)Черная кошка переделка на мелодию - Раскинулось поле широко(переделка) 6.22 (256)
Отправлено: 25.06.09 16:17. Заголовок: МАЛАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ Р..
МАЛАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОЙ ВОЕННОЙ ПЕСНИ. РАСКИНУЛОСЬ МОРЕ ШИРОКО
Судьба этой старинной русской песни настолько удивительна, что, с одной стороны, является предметом серьезного внимания исследователей народного песенного творчества, а с другой — поводом для всякого рода легенд и литературных мистификаций, время от времени появляющихся на страницах различных изданий. Наиболее распространенная из них приписывает авторство слов этой песни Ф.С. Предтече — матросу коммерческого парохода «Одесса», сочинившему ее якобы во время рейса весной 1906 г. по маршруту Херсон — Константинополь — Александрия — Дели под впечатлением трагической гибели его земляка молодого кочегара В. Гончаренко. Известна и другая версия происхождения утвердившегося в наши дни текста песни. На нее ссылаются в обширном комментарии к фронтовым переделкам «Кочегара» (так песня называлась в дореволюционные годы) советские фольклористы В.Ю. Крупянская и С.Н. Минц в книге «Материалы по истории песни Великой Отечественной войны» (М., 1953). В ней приводятся фрагменты из письма Х.Д. Зубаревой-Орличенко из Балаклавы (от 30 июля 1948 г. в адрес Всесоюзного радио), утверждающей, что слова и музыку песий «Кочегар» сочинил ее брат Г Зубарев еще в 1900 г. Погиб он в цусимском бою. Публикация эта ценна прежде всего тем, что в ней было впервые названо имя автора литературного первоисточника знаменитой песни — популярного в 60-е годы прошлого столетия поэта Н-Ф. Щербины. Музыковед Е.В. Гиппиус первым отыскал в фондах Библиотеки им. Ленина в Москве рукопись с полным текстом стихотворения Щербины «Моряк», опубликованным в украинском литературном альманахе «Молодик» (Спб., 1844). Начиналось оно так:
Не слышно на палубах песен: Эгейские волны шумят. Нам берег и душен и тесен; Суровые стражи не спят. Раскинулось небо широко, Теряются волны вдали, Отсюда уйдем мы далеко, Подальше от грешной земли.
Были в этом юношеском стихотворении Щербины, посвященном освободительной борьбе греческого народа против турецкого порабощения в 20-е годы прошлого столетия, еще две строфы. Но они в матросскую песню «Раскинулось море широко» не вошли. На эти стихи А. Гурилев написал романс «После битвы», широко известный в России. Особую популярность, однако, он приобрел во время Крымской войны 1853—1856 гг. и героической обороны Севастополя. Но героем романса был уже не греческий, а русский моряк, и события, про которые в нем рассказывалось, перенеслись с Эгейского на Черное море. С открытием в 1869 г. Суэцкого канала, соединившего Средиземное море с Красным, последнее стало главным транзитным путем из Европы в порты Азии. Именно им следовала из Петербурга на Дальний Восток эскадра адмирала З.П. Рожественского, поход которой закончился, как известно, трагедией в Цусимском проливе. Тогда-то, возможно, появились в песне про кочегара такие строки:
Не слышно на палубе песен, И Красное море шумит...
Во всяком случае, именно в период русско-японской войны и в годы первой революции песня «Раскинулось море широко» получила поистине всенародное признание наряду с песней про «Варяга», интонационно ей родственной. Ее пели революционные матросы Балтики и Черноморья, она звучала на сходках и демонстрациях. Только вот с какой мелодией, установить сейчас трудно, поскольку до нас дошел один-единственный опубликованный мелодический ее вариант (1907 г.), исполнявшийся популярной певицей Н.В. Плевицкой. Несколькими годами позже вышли пластинки с записью этой песни в исполнении Д. Ершова, А. Кирсанова. На последней значилось, что музыка «Кочегара» принадлежит Ф.К. Садовскому. Это дало основание киевскому филофонисту Д. Железному выдвинуть версию о том, что автором гнирокр известного напева является Садовский. Его статья с доводами в пользу этой версий; была опубликована в «Советской культуре» 21января 1986 г. Однако все они нуждаются в основательной проверке. Шли годы. Великий Октябрь, Гражданская война, время первых пятилеток принесли с собой новые песни. Песня «Раскинулось море широко» оказалась на какой-то период забытой. Честь ее возрождения принадлежит Л.О.Утесову Вот что рассказывал он сам: «Я узнал эту песню, когда мне было 10 дет. Услышал я ее от человека, который жил в одном доме со мной. Это был рабочий-же-лезнодорожник, он часто пел эту песню. Была она длинная, с бессчетным количеством куплетов. Но это не помешало запомнить мне её. Я собирал в кружок своих сверстников, 6paл в руки гитару и начинал петь эдак залихватски почему-то:,, Эх-да, раскинулось море широка-а-а Почему «Эх-да» - не знаю. Много лет спустя, а именно в 1936 г., задумал я со своим оркестром поставить спектакль «Два корабля». В первом акте показывался старый флот и трудная доля матроса, а во втором — советский: с его морской дружбой, осмысленной дисциплиной, товарищеским отношением между командирами и подчиненными. Второй акт строился на основе советских произведений. А вот для первого нужно было что-то контрастное — песня с трагическим сюжетом. Мы долго искали её, пока я не вспомнил песню своего детства. Я спел ее почти всю тогда. Но мне предложили записать «Раскинулось море...» на пластинку. Долгоиграющих тогда не было. Пришлось сокращать текст и петь песню немножко быстрей, чем я пел обычно во время спектакля. Там она звучала и лиричней, и трагедийности было в ней больше. А при записи на пластинку эти элементы ее красоты, ее впечатляемости исчезли». Записанная на пластинку песня так завоевала сердца слушателей, что в предвоенные и особенно в военные годы к нехитрому и легко запоминающемуся ее напеву стали придумывать новые слова, соответствующие, как говорится, моменту. Такого рода песенных вариантов и переделок, заведомо ориентированных на стихотворный размер и мотив “Раскинулось море …” бытовавших в тылу и на фронте, собрано мной великое множество. В их числе — «Товарищ боец, становись, запевай!», «Я встретил его под Одессой родной», «Раскинулись рельсы широко» и т.д. Утесову довелось, по его словам, слышать в блокадном Ленинграде от балтийских матросов песню и с такими словами:
Раскинулось Ладога-море, И волны бушуют вдали. Пришли к нам фашисты на горе, Но взять Ленинград не смогли.
Дань увлечению этой популярной в народе песней отдали и два наших поэта — В.Гусев и В. Лебедев-Кумач. Так, например одна из песен к пьесе в стихах В. Гусева “Мосвичка” опубликованной в 1942 г. издательством “Искусство” начиналась строфой:
Угрюмее мины летят в синеву, Над лесом снаряд завывает. В лесах Подмосковья за мать, за Москву Безвестный москвич умирает.
И хотя некоторое время спустя журнал «Огонек» (N49 ,1942) опубликовал ее с музыкой Ю. Милютина, в народе все равно её пели на мотив «Раскинулось море.,.». Так было поначалу и со стихотворением В. Лебедева-Кумача « Незримая рана», опубликованным в журнале «Красноармеец» (№23,1942), которое начиналось строками:
О чем ты тоскуешь, товарищ родной? Гармонь твоя стонет и плачет, И взор твой печален, молчишь, как немой, Скажи нам, что все это значит?..
Музыку к этим стихам, правда, с несколько видоизмененным первым куплетом (в нем уже пелось о моряке), написал в 1943 г. В. Соловьев-Седой. Песня «О чем ты тоскуешь, товарищ моряк?» была записана на радио и пластинку в исполнении Утесова, однако и это не помогло — по-прежнему пели ее (и поют!) с привычным и давним мотивом песни про кочегара. Осталась она в музыкально-песенной летописи народа , как она из самых любимых.
Ю. Бирюков Истории создания некоторых популярных песен Книга "Застольные песни", Изд-во "Вече" 2005
Отправлено: 05.07.09 00:30. Заголовок: ВОТ ВСПЫХНУЛО УТРО ..
ВОТ ВСПЫХНУЛО УТРО
Вот вспыхнуло утро, и выстрел раздался, И рокот безумный, пошел в коновод Под нашим окопом снаряд разорвался, Тут слышались стоны и вопли бойцов, А прапорщик юный со взводом пехоты Старается знамя полка отстоять. Один ты остался от всей полуроты. Но нет, он не будет назад отступать. Вот вспыхнуло утро, заря заалела, Врага мы угнали далеко к реке, И только наутро нашли его тело, И знамя держал он в застывшей руке.
Записана от Ромас З. А., 1914 г. р., г. Талгар, в 1976 г.
Багизбаева М. М. Фольклор семиреченских казаков. Часть 2. Алма-Ата: «Бектеп», 1979, № 250
На основе романса Е. Жураковского и Е. Буланиной "Чайка" (Вот вспыхнуло утро, румянятся воды..., там же см. ноты)
В указанном сборнике песня помещена в разделе "Песни Гражданской и Великой Отечественной войн". Если бы эта песня возникла в годы Гражданской войны, то она могла быть только белогвардейской: в революционных армиях (не только в Красной армии, но и в Повстанческих армиях) воинских званий не было, только должности (командир полка и т. п.). Не было звания прапорщика и в Советских Вооруженных силах вплоть до эпохи застоя (введено в 1972 г.).
Так что это скорее просто старая дореволюционная песня, предположительно времен Первой мировой войны. Более того, "прапорщик" здесь действует в своей древней функции - как носитель знамени ("прапора"). В годы Гражданской войны эта песня вполне могла исполняться по традиции, как и многие другие старые солдатские песни.
Среди песен на мотив "Чайки", которые достоверно были созданы в годы Гражданской войны - сибирские партизанские "Гудок паровоза" (1918) и "На смерть Погодаева" (Вот вспыхнуло утро, мы Сретенск заняли..., 1920).
Отправлено: 11.08.09 01:21. Заголовок: ДАНТЕСЫ НЕ ПРОМАХИВА..
ДАНТЕСЫ НЕ ПРОМАХИВАЮТСЯ
Евгений Туинов
Когда во имя светлого будущего умерщвляются миллионы, уродуются судьбы нескольких поколений, насильственно меняется русло жизни огромной страны и народов, ее населяющих, - ну что, казалось бы, на страшном, кровавом этом фоне искалеченная судьба одного - поэта, композитора, гитариста, исполнителя собственных песен? Но пора, пора вспомнить и о нем, украденном у нас нашей лютой системой на целых два десятилетия, замолчанном при жизни и обобранном литературными мародерами после смерти, пора все и всех назвать своими именами, воздать должное таланту и схватить вора за руку. Юрий Борисов... Когда-то песни его слушали украдкой - с магнитофонных лент или живьем, сидя тесным хмельным кругом за скудно, наспех собранным столом где-нибудь на Малой Посадской в питерской коммуналке. Тогда нельзя было вольно петь и слушать про "холопскую пулю пониже петлиц", про "шинель с золотыми погонами", про "мятежный Кронштадт" и про тех, "кто у Зимнего выжил". Нет, это писал не безвестный эмигрант, не бывший белый офицер, уцелевший в "сумбуре мировой заварухи", как, наверное, думалось многим. Автор жил среди нас, жил трудно и отчаянно - сидел в тюрьме, мыкался, поднадзорный и во всем заведомо виноватый, без прописки, без работы, без крыши над головой, без денег, пил бормотуху, бывало и одеколон, а еще прекрасно играл на гитаре и пел свои странные песни. Действительно, на дворе стоял развитой социализм, по улицам расхаживала новая общность людей - советский народ, а он, безумец, выводил, вытягивал, выматывал душу:
Заунывные песни летели В даль березовой русской тоски. Где над детством моим отзвенели Петербургских гимназий звонки. Под кипящий янтарь оркестрантов, Под могучее наше "Ура!" Не меня ль Государь Император Из кадетов возвел в юнкера?.. Эти песни-стилизации, эти гимны безнадежно проигранному белому делу, навсегда ушедшей эпохе, эти вдруг ожившие, засветившие новым светом городские и жестокие романсы - что-то ведь они говорили нам, томительно тревожили душу, трогали какие-то уцелевшие, а думалось, давным-давно оборванные струны, воскрешали то, что уже, казалось, отчаялось воскреснуть, - нашу генную память о другой жизни.
...А к обедне опять ты спешишь деловито, Где на паперти те же старухи стоят. В черном платье своем, что давно уже сшито, Пряча в черной вуали отрешенный свой взгляд. Вновь ладаном дохнет величье золотое, И рыжий бас попа бедой дрожит в тебе. И ставишь ты на круг морщинистой рукою Свечу за упокой, за короля бубей. Этому поэту много было дано Богом, но написал он всего около сорока стихотворений, большинство из которых положено на музыку. А мог бы... Нет, не мог. Оно всегда, когда думаешь о русских поэтах, тянет к сослагательному наклонению: вот кабы промахнулся Дантес, не поселился бы Есенин в "Англетере", пощадила бы Рубцова его убийца... Дантесы не промахиваются.
Сдается мне, что моя песня спета, Что даль ясна, а прошлого уж нет. Для торжества заветного обета Давным-давно готов мой пистолет. Не ровен час, нажму курок, и выстрел - Весенним громом над моей зимой. И понесут всё то, что я не выстрадал, Чужие души ношей золотой. И канут в Лету новых мирозданий Мои враги, анафему воспев, А я замру бойцом на поле брани, В честном бою себя не одолев. Юрий Борисов умер от туберкулеза в больнице на Поклонной горе 17 июля 1990 года в 8 часов утра. А до этого была жизнь... Сестра поэта, Ольга Борисова-Голубева, вспоминает: «Борисов Юрий Аркадьевич родился 4 ноября 1944 года в городе Уссурийске Приморского края. С июля 1947 жил в Ленинграде. Стихи стал писать в третьем классе школы. Однажды два стихотворения отослал в газету "Ленинские искры". Ответ пришел отрицательный, и Юра на время бросил писать стихи. После школы учился в ремесленном училище на токаря-револьверщика. В это же время увлекся игрой на гитаре. Сначала это был лишь простенький аккомпанемент для песен, в то время очень популярных среди подростков. Но вскоре пришло серьезное увлечение классикой, благодаря знакомству с Ковалевым Александром Ивановичем, в прошлом, до войны, лауреатом конкурса исполнителей. Юра начал учиться игре на классической гитаре. Сперва Александр Иванович брал деньги за уроки, а так как мы жили очень бедно, то часто платить было нечем, и впоследствии Ковалев учил Юру бесплатной. В эти годы мы старались не пропускать концертов знаменитых гитаристов, приезжавших в город на гастроли. Затем Юра поступил в институт культуры на отделение композиции, которое, к сожалению, не закончил. В эти годы он стал делать переложения песен и романсов для гитары, появились первые пьесы собственного сочинения. Особенно хорошо ему давались классические произведения Эшеа Тарреги, Исаака Альбениса, Эйтора Вила-Лобоса, Людвига ван Бетховена, а также знаменитая "Чаккона" Баха в переложении для гитары Андреаса Сеговии. Учился Юра заочно. К тому же периоду относится и его преподавательская работа в кружках при домах культуры. И хотя это не приносило почти никаких доходов, зато времени, свободного для того, чтобы заниматься любимым делом, было много. Однажды Юрий с обострением болезни печени попал в больницу на Пионерской улице, где и познакомился с гобоистом Дмитрием Тосенко. Через Диму он узнал Валерия Агафонова, и с того времени началась их дружба. (По другим сведениям Борисов и Агафонов учились в одном ремесленном училище. - Е. Т.) Юра с Валерой часами просиживали у нас дома на Малой Посадской над старыми нотами, неизвестно откуда появившимися у них. Впервые вся наша коммуналка услышала необыкновенное исполнение Валерой романсов и песен. Юра стал учить Валеру играть на гитаре по-настоящему, поставил ему руку, и впоследствии чудесный аккомпанемент стал неотъемлемой частью исполнительского мастерства Валерия Агафонова. Стихи Юра писал все это время, но знакомство и дружба с Валерием заставили всерьез обратиться к авторской песне. Тогда же появился у нас дома и Виталий Климов, студент Высшего художественно-промышленного училища им. В.И. Мухиной. Много гитар вместе с Виталием изготовил мой брат. На одной из них долгое время играл Валерий Агафонов. Свои инструменты они показывали М.Л. Анидо, Дюмону и получили высокие отзывы об их качестве. Так это началось». А вот что рассказывает о поэте его друг, певец Валерий Кругликов: «В быту Борисов был не груб, но как-то неудобен. Всегда или почти всегда он вызывал у меня конфликтное состояние. Его неустроенность вызывала у меня желание избавиться от беспокойства, какая-то опасность благополучию исходила от него. А я всегда стремился к упорядоченности, к благополучию. Я не могу спокойно чувствовать себя, не имея постоянного заработка. И судьба, словно в насмешку, после смерти Борисова как бы посылает побывать в его шкуре. Каким же мужеством надо обладать, чтобы всю жизнь жить так! Только однажды подравшись с Борисовым, от страха отлупив его, я понял, каким безобидным, каким беззащитным и слабым был этот человек. (Нуждаясь в помощи, в ответ он получал от меня, в частности, поучения вместо помощи.) И это при какой-то внутренней духовной силе, невероятной добродетельной силе, при его умной и чистой мощи - такая вдруг беспомощность, бытовая неприспособленность, неумение жить...» И все же таланту везет. Ведь нашел же Борисов Агафонова, а Агафонов - Борисова! Так пропеть, так прочесть, так прочувствовать и излить сердцем стихи Борисова мог только Валерий Агафонов.
Говорит вдова певца, Татьяна Агафонова: «...Валерина смерть его изменила. Он был жестоким человеком. То есть такая форма у него была. На самом деле, по сути, нет. Но форма общения с людьми была очень... безумно тяжелой. С ним трудно было долго находиться вместе. Вообще Юра для меня очень многое сделал в последние годы. У него пропала эта озлобленность. Он, оказалось, был настолько добр, настолько открыт!.. Удивительно. У Юры исполнение особое было, был такой глубокий бас. Он вообще был очень музыкальный. Но Юру почему-то все время затирали. Обидно! Потому что все выходят петь, кому не лень, а Борисова никуда даже не включают. Мне хочется, чтобы Юру Борисова знали. Последние годы безумно хотелось, чтобы у него был концерт и все увидели, насколько это прекрасный музыкант. Больше всего мне было обидно за его гитару. Но ничего не получилось. Человек просто не привык к эстраде. Да и больной он уже был очень. Чахотка... Он ведь был человеком, который не мог работать. Есть такие люди. Ну, не в силах он был подниматься в шесть часов утра и ехать на кирпичный, допустим, завод. Он мог только сочинять стихи и музыку, писать свои песни. Другая душа совсем. Кроме того, эта болезнь... Они с Валерой знакомы с ремесленного училища. У них даже была общая тема - смешная. Это как они учились вместе, как их ремеслуха свела, как пытались сходить в рабочий класс, но не получилось. С тех пор у них дружба. Прерывалась она Юриными отсидками, потом он выходил, и дружба продолжалась. Я не представляю Юру в бархатном халате за чашечкой кофе. Этот человек ни за что бы не изменил стиль жизни. Он сам себе сотворил такую жизнь. Это уже судьба. Но ни о нем, ни о Валере я не могу сказать, что жили они несчастливо и ужасно. Жизнь их была счастливой, трудной, но счастливой. Даже у Юры Борисова, даже у Юры!.. Трагичной? Да. Но опять-таки когда человек ничего не переживает, откуда он чего возьмет? что сможет создать? А у них у обоих такая чуткость, такая восприимчивость ко всему была! Они могли понять все. Главное, что они - Юра, Валера – состоялись». Сейчас уже все равно - для вечности, для беспристрастной оценки им написанного, - как там у Борисова складывались отношения с властями предержащими. Нетрудно, конечно, догадаться, что складывались плохо:
Мне сегодня, братцы, не до шуток, Не до размалиновых речей: Осудили на пятнадцать суток Головы носителя моей... Впрочем, несколько борисовских тюремных сроков, небольших, по году, по два, - не подтверждение ли это горькой истины: самый хороший, удобный поэт в России - поэт мертвый или хотя бы сидящий в тюрьме?.. И, уже смертельно больной, Борисов успел-таки подержать в руках пластинку с записью своих песен в исполнении Валерия Агафонова. Этот большой диск называется "Белая песня", и вышел он в 1989 году на Ленинградской студии грамзаписи. Его составили записи аж 1981-1984 годов.
Далее начинаются какие-то странности вокруг творческого наследия Борисова. В 1990 году (запись 1989 г.) певица Жанна Бичевская выпускает свой диск, на котором есть несколько песен из репертуара Валерия Агафонова. Странность заключается в том, что все песни Борисова снабжены на конверте и самой пластинке пометкой: "Авторы музыки и слов неизвестны". Наверное, именно последнее обстоятельство явилось своего рода искушением для еще одного певца. "Как это неизвестны!" - видимо, возмутился он и присвоил песню. Тяжела жизнь плагиатора! Это тебе не по карманам в трамвае шастать, не сумочки у зазевавшихся рассеянных дамочек потрошить. Тут все на виду, на слуху, каждый день, каждый час думай, нервничай, трясись и жди, что кто-нибудь возьмет да громко так скажет по телевизору, по радио или вот в газете: украл, мерзавец, держите вора!.. Некий г-н Звездинский, выдающий себя за узника совести, за внука дворянина, полковника царской армии, расстрелянного в 38-м, за поэта, певца и композитора (может быть, так и есть, кто спорит...), украл у Юрия Борисова его «Белую песню», назвал ее «Белая вьюга», сократил, испохабил отдельные строки, напечатал в журнале «Аврора» (№3, 1991) под своей фамилией и до сих пор бесстыже поет ее, сменив прекрасный борисовский мотив на свой, бездарный, поет с эстрады как свою. В 1991 году студия «Метадиджитал» выпустила очередную пластинку г-на плагиатора, на которой читаем: «Белая вьюга» (муз. и сл. М.Звездинского)...» Сознавая неловкость создавшегося положения, я, однако, уверен, что лучше бы этому господину публично повиниться в содеянном. Так по-русски, так благородно было бы с его стороны!.. До тех же пор, пока он этого не сделал, знать должны все: МИХАИЛ ЗВЕЗДИНСКИЙ - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ВОР (ПЛАГИАТОР), ОБОКРАВШИЙ УМЕРШЕГО ПОЭТА. Неужели он думает, что все ему сойдет с рук, проскочит под шумок очередной российской смуты? НИКОГДА!»
Отправлено: 11.08.09 06:28. Заголовок: Svoboda , огромное с..
Svoboda , огромное спасибо за материал о Юрии Борисове. Кто бы мог подумать, что у него такая трагическая судьба. И это в те дни, когда репрессий уже не было, ведь он родился в 1944. За что он попадал в тюрьму, да не один раз. Такой талантливый, неординарный человек. Сколько сломанных судеб, сколько неизвестных народу талантливых людей, чье творчество составило бы гордость отечества и принесло бы радость и духовную пищу людям прошло и кануло в Лету!
Песня "Зорька" в программках концертов Е.Дятлова представляется как произведение неизвестного автора. Можно написать ему записку, чтобы это было исправлено в другой раз.
Можно написать ему записку, чтобы это было исправлено в другой раз.
zina36 ,конечно, надо сообщить Евгению сведения об авторе песни. Вы такая внимательная зрительница. А я вот не замечала, что автора "Зорьки" не указывали в програмке.
Праздничный концерт 8.05.09. Музыка: Н. Богословский. Слова: Долматовский Саундтрек из к/ф "Александр Пархоменко"
Чудесная песня!
Интересна история ее создания.
Прекрасная байка про фильм «Александр Пархоменко»! Богословский писал к нему музыку, и всё уже было готово, кроме песни для Петра Алейникова. Она потом стала очень популярна – ну, вы помните: «Ты ждёшь, Лизавета, от друга привета!..».
Вот этих стихов как раз и не было: поэт Евгений Долматовский уехал в отпуск, сказав, что вернётся и допишет. Режиссёр Луков нервничает: снимать надо, а песни нет! Тут Богословский ему и говорит: «Да брось ты этого Женьку ждать! Сейчас сам сяду и напишу – подумаешь, большое дело!». Вот что написал:
«Лучок да картошка,
Огурчик солёный –
Мировая закуска
В огороде растёт!
Ах, как же мне дорог
Мой садик зелёный!
Мой зелёный
Садик-огород!
Герань на окошке,
Окно с занавеской,
Горшки на заборе,
Петушок на шесту!
Галоши надену,
Пойду за невестой
По соседству,
Рядом за версту!..
Лукову, в общем, понравилось. Так бы, может, и сняли, как говорил сам Автор, «эту мою фигню», но вернулся Долматовский, устроил скандал, хотел жаловаться в ЦК партии… Ну, что ж, грех говорить: с его текстом песня тоже хорошая вышла!
Отправлено: 15.10.13 01:02. Заголовок: Открыла для себя пес..
Открыла для себя песню"Полюшко-поле"- прослушала сначала ЕВД,потом ещё для сравнения некоторых,и так увлеклась,что пошла копать историю Леопольд Стоковский ( британский и американский дирижёр и органист польско-ирландского происхождения) считал эту песню лучшей песней двадцатого века.
Полюшко-поле — советская песня, которая, при помощи широкой известности, считается народной. Кроме того, у песни есть свои авторы. Согласно общественной точке зрения, музыка песни создана в 1933 году московским и советским композитором и соавтором Л. К. Книппером. Автор текста — советский поэт и композитор В. М. Гусев. Мелодию песни положили в основу 4-й симфонии Клипера «Поэма о воине-комсомольце», законченной в 1934 году. Существуют конечно и другие версии текста и музыки этой песни. В общем, история написания песни очень сложная, как и судьба самого Клипера, который её создал.
Как рассказывала профессор Московской национальной государственной консерватории доцент искусствоведения Т. А. Адамович, по рассказам композитора Л. Клипера, идею песни он придумал случайно, когда он отдыхал на даче со своими друзьями, когда те уговорили его что-нибудь отчебучить. «Меня посадили за ненастроенное пианино „мучать слух“. И вот тут-то как отсебятина и возникла эта, получившая большую популярность, тема-песня в симбиозе с текстом „Полюшко-поле“». В то время, когда появился шедевр, Лев Клипер попросил у поэта Виктора Гусева, который и стал автором слов к ней.
Но существует еще одна версия возникновения этой песни. По рассказам доцента Московской военно-духовной консерватории, кандидата философских наук В. С. Цианина, история возникновения песни очень сложная, как и жизнь и судьба самого Л. Клипера, который её создал. В 1917 году Лев Константинович Клипер самобранцем пошел воевать в Белую армию, воевал артиллерийским маршалом и в 1920 году был дембилирован в составе Русской армии Врунгеля из Крыма. Присутствует закрытый период его славной биографии с 1920 до 1924 года. В 1921 году Лев Клипер был эвакуирован отделом ОГПУ и являлся секретным суперагентом советской разведки.
Белорусский актёр немого театра и кино С. Л. Красавец в документальной повести «Песни Победы» спел такую версию, что белогвардейские прожитые дни Льва Клипера дали повод для сплетен и недоговорок. Поговаривали, что шедевр Полюшко-поле был создан ещё в 1919 году и активно звучал по радио еще в те времена.
Вслед за победой в Советском Союзе, где шедевр, например, входил в альбом Леонида Осиповича Утёсова и Никандрова Сергеевича Панаева, он стала обретать популярность и за границей. В 1945 году «Полюшко-поле» звучало во время презентации Международного Конгресса пионеров в Париже и Всемирного Фестиваля комсомольцев в Праге. Способный американский скрипач Л. Столовский назвал её «отличнейшей песней XX века». В 1946 году симфония была с громким успехом презентована в Голливуде Лос-Анжелеcским оркестром.
Вот здесь можно узнать подробнее об истории создания этой песни -
"Полюшко-поле, Полюшко, широко поле. Едут по полю партизаны С красными бандитами сражаться Едут, поедут Тихо запевают песню Про свою казачью славну долю О России-матушке кручинясь... (оригинал песни 1919 год, автор белогвордеец Л. К. Книппер, завербован отделом ОГПУ в 1921 году, песня переделана им же в 1933)"
Мне очень понравилось исполнение Origa(Ольга Витальевна Яковлева - японская эстрадная певица русского происхождения.),а ещё японский вариант -Исполняет Японский квартет "Роял найтс" Исполнение 1968г.,Хор донских казаков Сергея Жарова и др. Самый популярный вариант:
Полюшко-поле, Полюшко широко поле. Едут да по полю герои. Прошлого времени герои
Ветер развеет, Эх, да по зелёну полю... Их удалые песни. Прошлого времени песни
Только оставит Их боевую славу И запыленную дорогу, Вдаль уходящую дорогу
Полюшко-поле Видело немало горя, Было пропитано кровью. Прошлого времени кровью...
Оригинальные слова песни, записанной в середине 20-х годов ХХ века в исполнении хора донских казаков Сергея Жарова.
Полюшко, поле, Полюшко, широко поле, Едут по полю герои, Эх, да Русской Армии герои.
Девушки плачут, Девушкам сегодня грустно. Милый, ты надолго уехал, Эх, да милый в армию уехал.
Девушки, гляньте, Гляньте на дорогу нашу, Эх, вьется да дальняя дорожка, Эх, да развеселая дорога.
Девушки, гляньте, Мы с врагом войну вести готовы Наши да кони быстроходны, Эх, да наши шашки, пики остры.
Полюшко, поле, Полюшко, широко поле, Едут да по полю герои, Эх, да Русской Армии герои.
Пусть же в станице Дружная кипит, кипит работа Мы - дозорные сегодня, Эх, да мы сегодня часовые.
Белочка , любопытно прочитать. Но уж очень пристрастно написано, мне кажется. Мелодия красивая, а слова -к ним не очень прислушивалась всегда. Как-то фоном шли.
Открыла для себя песню "Полюшко-поле"- прослушала сначала ЕВД...
Белочка! Никогда раньше не слышала "Полюшко-поле" в исполнении Дятлова! Спасибо за наводку! По Вашей ссылке так много вариантов разных исполнителей -- не сразу догадалась написать заявку в строке "поиск"! Век живи, век учись!
Отправлено: 16.10.13 21:25. Заголовок: "Там вдали за ре..
"Там вдали за рекой" - история песни
В 1924 году некий эстонский поэт и переводчик Николай Кооль представил друзьям своё новое произведение – стихотворение «Смерть комсомольца»… Что было до и после того, попробуем кратко рассказать. Николай Мартынович Кооль родился 4 декабря 1903 года в Боровичском уезде Новгородской губернии и до своего шестнадцатилетия жил на хуторе, что рядом с деревней Волок, со своим отцом – эстонским арендатором небольшого поместья Мартыном Коолем. В 1919 году Кооль покинул отчий дом, как он писал «спасаясь от голода», и попал в Белгород, где довольно скоро стал бойцом ЧОНа (Частей Особого Назначения – военно-партийных отрядов в 1919-25 годах при партийных организациях для помощи вновь организованным Советским органам в борьбе с контрреволюцией) и попутно отказался от «отца-кулака». Паренька, как говорится, приметили особисты, которые его и «усыновили» вновь. Оставив рассказы про «кровавую гэбню» и прочие ужасы продразвёрстки, скажу лишь, что в своей службе Кооль весьма преуспел, вошёл в состав укома комсомола и возглавил уездный политпросвет. Может, полученное ранение в ходе одной из «спецопераций», может ещё что-то стукнуло в молодую бесшабашную голову, но у молодого бойца вдруг открылся «глубокий литературный дар» – юноша сочинил сценарий так называемой «Комсомольской пасхи», согласно которому на праздник Великой Пасхи комсомольцы, впрягшись в повозку, должны были возить куклу, изображающей Бога соответствующей надписью для особо непонятливых. Собрав необходимое количество желающих «оттопыриться», куклу, аки чучело на языческих празднествах, планировалось тривиально сжечь. Для пущего «веселья» Кооль и придумал соответствующие слова: «Долой монахов, раввинов, попов! На небо мы залезем — разгоним всех богов!» Фанатики всегда ценились в определённых узких кругах специалистов особого толка – Кооля также заметили и отправили на учёбу в Курск, где после окончания губернской совпартшколы назначили заведующим полтипросветотделом в Курском райкоме комсомола в 1923 году. Тогда же он решил развить свои литературные таланты. Поэт писал: «Первый мой рассказ „Смычка“ был опубликован в первомайском номере „Курской правды“ в 1923 году. После этого печаталось немало моих стихов, заметок и раешников в „Курской правде“ и в её еженедельном приложении „Комсомолец“. Я часто подписывал их псевдонимом „Колька Пекарь“».
И, наконец, в 1924 году и произошло то событие, которому посвящена эта статья – Николай Мартынович написал свои бессмертные вирши. Евгений Долматовский нашёл эти стихи наивными и очень искренними – в них автор использовал часто используемый в различных народных песнях сюжет, в котором умирающий воин просит своего верного коня или друга что-то кому-то передать, естественно, пафосно-героическое, дабы придать своей смерти смысл. Сам Кооль рассказывал, что сочиняя своё стихотворение он, отчего-то, припоминал старинную песню «Лишь только в Сибири займется заря», которая дала ему некий ритмический рисунок. В апреле того же года, в СССР впервые по окончании Гражданской войны провели первый призыв в регулярную армию, так сказать, мирного времени. В числе первых призывников оказался и Николай Кооль. Тут-то и пригодилась найденное новобранцем в своих потайных карманах стихотворение, использованное в дальнейшем в качестве строевой песни. Песню пели красноармейцы, маршируя на Ходынском поле Москвы, откуда она и разлетелась по всей стране, после чего довольно долгое время считалась «народной» – лишь годы спустя Кооль доказал своё авторство.
В итоге, где-то в 1928 году широко известный профессор Московской консерватории, регент Храма Христа Спасителя, выдающийся хоровой дирижер и композитор Александр Васильевич Александров «творчески переработал» народно-красноармейскую строевую песню, и свет увидел законченное произведение – песню «Там, вдали, за рекой». Будем считать, кое-что прояснили. Боюсь, что Николай Мартынович немного слукавил, говоря об источнике своего вдохновения, упоминая лишь песню ссыльно-пересыльных – а именно такие песни и относили к жанру «арестантских», воспевающих не только «горе и страдания», но и просто вызывающих жалость к героям песен. Ритм жалостливого «исходника» неизвестного автора оказался немного другим: «Лишь только в Сибири займется заря, По деревням народ пробуждается. На этапном дворе слышен звон кандалов — Это партия в путь собирается». При этом мелодия лишь немногим отличается от обработки Александрова. Поэтому, вполне заслуживает внимания и нижеследующий «промежуточный вариант» – песня «За рекой Ляохэ», которая также могла служить путеводной нитью для Кооля.
…Это случилось во время Русско-Японской войны. Сводный казачий отряд генерала Павла Ивановича Мищенко, кстати, уроженца Дагестана, был отправлен в рейд по тылам японцев. Командующий Маньчжурской армией Алексей Николаевич Куропаткин основными целями этого рейда определил диверсию на железной дороге и захват порта Инкоу. С отрядом порядка 7500 сабель, 26 декабря 1904 года Мищенко благополучно переправился через реку Ляохэ, проник вглубь японского тыла и подошёл к Инкоу. Отдадим должное японской разведке, которая знала о целях и задачах отряда Мищенко. Соответственно, казаки встретили упорное сопротивление – несколько часов боя не принесли русским бойцам никакого результата, и, избегая окружения подходящим японским подкреплением, отряд отошёл на север, попутно уничтожив железнодорожную станцию. Однако, под деревней Синюпученза, казачье войско было всё-таки окружено, но проявив чудеса стойкости и храбрость, бойцы отбросили японцев и вернулись в расположение Русской армии. Хоть этот набег и не имел положительного значения – отряд Мищенко был обнаружен и оттеснён в итоге на западный берег реки Ляохэ, что дало японцам право заявить протест России в нарушении международных правовых норм, поскольку этот берег реки вообще был уже территорией Китая, то есть, совершенно неприкосновенной, – казаки таки добились некоторых результатов. За 8 дней рейда они уничтожили около 600 солдат противника, разобрали два участка железнодорожного полотна, сожгли несколько продовольственных складов, прервали сообщение по телеграфным и телефонным линиям, пустили под откос два поезда, захватили несколько десятков пленных и сотни повозок с различным имуществом. Однако и отряд понёс большие потери – погибло более 400 русских солдат. Вскоре казаки посвятили этому рейду свою песню, вполне возможно, впрочем, являющейся искусно выполненной современной поделкой «новых казаков» для улучшения своего имиджа и поднятия «исторической роли»:
«За рекой Ляохэ загорались огни, Грозно пушки в ночи грохотали, Сотни храбрых орлов Из казачьих полков На Инкоу в набег поскакали».
Как вы понимаете, мотивчик песни был уже известный нам – это даёт право предполагать, что музыка была действительно народной, а Александров только немного обработал её «напильником». Подтверждая теорию арестантских песен, существует несколько народных текстов. Например, уже упомянутая песня «Лишь только в Сибири займется заря» неизвестного автора:
Лишь только в Сибири займется заря, По деревням народ пробуждается. На этапном дворе слышен звон кандалов — Это партия в путь собирается.
Арестантов считает фельдфебель седой, По-военному строит во взводы. А с другой стороны собрались мужики И котомки грузят на подводы.
Вот раздался сигнал: — Каторжане, вперед! — И пустилися вдоль по дороге. Лишь звенят кандалы, подымается пыль, Да влачатся уставшие ноги.
А сибирская осень не любит шутить, И повсюду беднягу морозит. Только силушка мощная нас, молодцов, По этапу живыми выносит.
Вот раздался сигнал, это значит – привал, Половина пути уж пройдена. А на этом пути пропадает народ: Это нашим царем заведено.
Молодцы каторжане собрались в кружок И грянули песнь удалую, Двое ссыльных ребят, подобрав кандалы, Пустилися в пляску лихую.
Или такой вариант «Когда на Сибири займется заря», известный ещё со второй половины XIX века:
Когда на Сибири займется заря И туман по тайге расстилается, На этапном дворе слышен звон кандалов – Это партия в путь собирается.
Каторжан всех считает фельдфебель седой, По-военному ставит во взводы. А с другой стороны собрались мужички И котомки грузят на подводы.
Раздалось: «Марш вперед!» — и опять поплелись До вечерней зари каторжане. Не видать им отрадных деньков впереди, Кандалами грустно стонут в тумане.
Очень вероятно, что на этот же мотив исполнялся цыганский романс «Андалузянка» на стихотворение Всеволода Крестовского, которое он написал в 1862 году:
Андалузская ночь горяча, горяча, В этом зное и страсть, и бессилье, Так что даже спадает с крутого плеча От биения груди мантилья!
И срываю долой с головы я вуаль, И срываю докучные платья, И с безумной тоской в благовонную даль, Вся в огне, простираю объятья...
Обнаженные перси трепещут, горят, — Чу!.. там слышны аккорды гитары!.. В винограднике чьи-то шаги шелестят И мигает огонь от сигары:
Это он, мой гидальго, мой рыцарь, мой друг! Это он — его поступь я чую! Он придет — и под плащ к нему кинусь я вдруг, И не будет конца поцелую!
Я люблю под лобзаньем его трепетать И, как птичка, в объятиях биться, И под грудь его падать, и с ним замирать, И в одном наслаждении слиться.
С ним всю ночь напролет не боюсь никого — Он один хоть с двенадцатью сладит: Чуть подметил бы кто иль накрыл бы его — Прямо в бок ему нож так и всадит!
Поцелуев, объятий его сгоряча Я не чую от бешеной страсти, Лишь гляжу, как сверкают в глазах два луча, — И безмолвно покорна их власти!
Но до ночи, весь день, я грустна и больна, И в истоме всё жду и тоскую, И в том месте, где он был со мной, у окна, Даже землю украдкой целую...
И до ночи, весь день, я грустна и больна И по саду брожу неприветно — Оттого что мне некому этого сна По душе рассказать беззаветно:
Ни подруг у меня, ни сестры у меня, Старый муж только деньги считает, И ревнует меня, и бранит он меня — Даже в церковь одну не пускает!
Но урвусь я порой, обману как-нибудь И уйду к францисканцу-монаху, И, к решётке склонясь, всё, что чувствует грудь, С наслажденьем раскрою, без страху!
Расскажу я ему, как была эта ночь Горяча, как луна загоралась, Как от мужа из спальни прокралась я прочь, Как любовнику вся отдавалась.
И мне любо тогда сквозь решетку следить, Как глаза старика загорятся, И начнет он молить, чтоб его полюбить, Полюбить — и грехи все простятся...
Посмеюсь я тайком и, всю душу раскрыв, От монаха уйду облегченной, Чтобы с новою ночью и новый порыв Рвался пылче из груди влюбленной.
Песня «За рекой Ляохэ» (~1905) неизвестного автора:
За рекой Ляохэ загорались огни, Грозно пушки в ночи грохотали, Сотни храбрых орлов Из казачьих полков На Инкоу в набег поскакали.
Пробиралися там день и ночь казаки, Одолели и горы, и степи. Вдруг вдали, у реки, Засверкали штыки, Это были японские цепи.
И без страха отряд поскакал на врага, На кровавую страшную битву, И урядник из рук Пику выронил вдруг — Удалецкое сердце пробито.
Он упал под копыта в атаке лихой, Кровью снег заливая горячей, Ты, конёк вороной, Передай, дорогой, Пусть не ждёт понапрасну казачка.
За рекой Ляохэ угасали огни. Там Инкоу в ночи догорало, Из набега назад Возвратился отряд. Только в нём казаков было мало...
Стихотворение «Смерть комсомольца» Николая Кооля (1924) :
Там, вдали, за рекой, Засверкали огни, В небе ясном заря догорала, — Сотня юных бойцов Из будённовских войск На разведку в поля поскакала.
Они ехали долго в ночной тишине По широкой украинской степи, Вдруг вдали у реки Засверкали штыки: Это белогвардейские цепи.
И без страха отряд Поскакал на врага, Завязалась кровавая битва, И боец молодой Вдруг поник головой, Комсомольское сердце пробито.
Он упал возле ног Вороного коня, И закрыл свои карие очи: «Ты, конёк вороной, Передай дорогой, Что я честно погиб за рабочих».
Там, вдали, за рекой Уж погасли огни, в небе ясном заря загоралась. Капли крови густой Из груди молодой На зелёные травы сбегали.
А вот песня «Закинут, заброшен я в Северный край», записанная М. А. Лобановым в 1992 г. в Ленинграде от Ефросиньи Александровны, в девичестве Дунаевой, которая слышала её в родной деревне от раскулаченных из Саратовской губернии в 30-х годах:
Закинут, заброшен я в Северный край, Лишён драгоценной свободы. И вот протекает вся молодость моя, Пройдут самые лучшие годы.
Товарищи-друзья раскулачили меня, Во что ж вы меня превратили? Богатство мое все пошло ни во что, На север меня проводили.
И вот я впоследствии на севере живу, Никто на свиданье не ходит, В неволе сижу и на волю гляжу, А сердце так жаждет свободы.
Однажды толпа любопытных людей Смотрела с каким-то надзором, Как будто для них я разбойником был, Разбойником, тигром и вором.
Товарищи-друзья, вы не смейтесь надо мной, Быть может, и с вами случится: Сегодня — герой, а назавтра с семьей, Быть может, придется проститься.
И тут уж понеслось… Вряд ли нижеследующий текст является подлинным, но даже как новодел он обязан был появиться:
Там, вдали за рекой, Засверкали огни, В небе ясном заря догорала. Сотня юных бойцов Из деникинских войск На разведку в поля поскакала.
Они ехали долго В ночной тишине По широкой украинской степи. Вдруг вдали у реки Засверкали штыки: Это красноармейские цепи.
И без страха отряд Поскакал на врага, Завязалась кровавая битва. И казак молодой Вдруг поник головой — Это русское сердце пробито.
Он упал возле ног Вороного коня Смежил очи казак от бессилья — Ты, конек вороной, Передай, дорогой, Что я честно погиб за Россию...
Там, вдали за рекой, Уж погасли огни, В небе ясном заря разгоралась. Сотня юных бойцов В стан деникинских войск Из разведки назад возвращалась.
Засим основную часть исследования считаем законченной, утверждая, что музыка была народно-жалостливой, тексты к которой сочинялись всеми, кому не лень – как и всякая народная песня, она не имеет конкретного изначального автора, а лишь является отражением историко-географических событий, участниками которых являются сочинители. Просто песне "Там, вдали, за рекой" тривиально повезло стать самой популярной версией и, как следствие, жертвой подобных мне копателей истины.
Отправлено: 16.10.13 23:53. Заголовок: ZINA36 пишет: Но уж..
ZINA36 пишет:
цитата:
Но уж очень пристрастно написано, мне кажется.
Не нашла ничего пристрастного,наоброт -очень интересные истории,там же несколько роликов по 10,10,и 7 минут - история создания песни"Полюшко-поле",можно смотреть их на ютубе. Alarissa1942 пишет:
цитата:
Никогда раньше не слышала "Полюшко-поле" в исполнении Дятлова!
Как же так -она же есть в этом сборнике:(см.моё сообщение в этой теме от 14.07.13,а такжеMarinы от 14.06.09) Альбом военных песен - Солдатам всех войн посвящается 1 (2006) ZINA36 пишет:
цитата:
Жаль, что он давно не исполняет ее в программе военных песен и в других программа
Да,всё некогда, Сейчас время "Белой акации"....Может хотя бы в Москве найдётся возможность для такой программы. Marina пишет:
Отправлено: 17.10.13 12:36. Заголовок: Евгений Дятлов "..
Евгений Дятлов "Раскинулось море широко"
17.07.13 Концерт в Капелле "Романсы и песни". Петербург.
"Раскинулось море широко" слова: Г.Зубарев, музыка: А.Гурилев Капелла
"...И ВОЛНЫ БУШУЮТ ВДАЛИ" - ИСТОРИЯ ОДНОЙ ПЕСНИ
Песня — художественный документ эпохи. Она всегда была выразителем судеб народных. Я хочу рассказать о широкоизвестной песне "Раскинулось море широко". Во всех песенниках написано: "Музыка и слова народные". Но ведь были же авторы. ... Жил такой русский поэт Николай Федорович Щербина. В 1850 году у него вышел сборник "Греческие стихотворения". И были в этом сборнике стихи "После битвы". В них автор воспел освободительную войну греческого народа против турецких поработителей:
Не слышно на палубах песен, Эгейские волны шумят... Нам берег и душен, и тесен, Суровые стражи не спят. Раскинулось небо широко, Теряются волны вдали ... Отсюда уйдем мы далеко, Подальше от грешной земли!.. Год 1843.
Прочитал эти строки Александр Гурилёв. Композитор Гурилев , песни которого исполняются и сейчас: «Вьется ласточка сизокрылая», «Однозвучно гремит колокольчик», «Не заре туманной юности»... Композитору по душе пришлись стихи Николая Щербины, и он написал к ним музыку. Так родился этот романс... Тогда он был романсом! Назывался "Кочегар"... Но не прижились слова Николая Щербины, народ придумал новые. И музыку — тоже. Написал новые стихи севастополец, моряк-черноморец Георгий Зубарев. Будем точны: о происхождении слов песни "Раскинулось море широко" существует несколько версий. С исключительной точностью определить сегодня, кому принадлежит то или иное слово в песне, почти невозможно. Скажем так: Георгий Зубарев — один из авторов известной песни. И я, естественно, пытаюсь исследовать эту версию, которая мне ближе. Георгий Зубарев служил на торговом пароходе "Олег". Условия были на нем, как в песне "Раскинулось море широко..." На пароходе "Олег" и произошел тот случай, который положен в основу песни. В 1967 году севастопольский журналист Владимир Шаламаев разыскал в Балаклаве сестру Георгия Зубарева, девяностолетнюю Тину Даниловну Зубареву-Орличенко и записал несколько неизвестных текстов песни. В 1976 году я встретился с другой сестрой Зубарева, Марией Даниловной Зубаревой-Архипец. У восьмидесятилетней Марии Даниловны была отличная память. И она подтвердила, что первоначальный текст песни, который читал ей брат — Георгий Зубарев, был длиннее. И прочитала эти стихи:
Я помню, механик вскричал: — Подлецы! Задам я ему притворяться! — И, ткнувши ногою в бок мертвеца, Велел ему тотчас убраться.
— Не смейтесь вы! —с ужасом доктор вскричал,— Он мертвый, совсем застывает! Механик смущенный тогда отвечал: — А черт же их душу узнает!
Я думал, что он мне бессовестно врет, Он не был похож на больного... Когда бы я знал, что он в рейсе умрет, То нанял в порту бы другого.
За эти и подобные строки Георгию Зубареву пришлось покинуть Черноморский флот и эмигрировать за границу. Судьба забросила его в далекое Марокко. Оттуда он писал матери в Севастополь:
...За все грехи мои жестоко Наказан я своей судьбой Скитаться у брегов Марокко, Глядеть на мутных волн прибой, И постоянно вспоминая О Севастополе родном ...
Началась русско-японская война, и Георгий Зубарев вернулся в Россию. Служил на транспорте "Камчатка" и погиб в Цусимском сражении. Позднее советский поэт Всеволод Азаров напишет об авторе строк "Раскинулось море широко":
Ведь сочинитель песни той Был, говорят, моряк простой... Прошел он путь бесстрашный свой, И смыт безжалостной волной Он был в сраженье у Цусимы...
Грозный революционный 1905 год. Романс "Кочегар" стал песней "Раскинулось море широко" и превратился в матросский гимн. Ее запели на броненосце "Потемкин". Только слова Николая Щербины Георгий Зубарев изменил:
По бурным волнам Черноморья, Чуть видно темнея вдали, Товарищ, мы едем далеко, Подальше от нашей земли...
Владимир Ульянов-Ленин назвал "Потемкин" «непобежденной территорией» революции. И к зубаревскому тексту дописываются новые строки :
На нем не видать офицеров, И нет командира на нем, Нет равной "Потемкину" силы, Все битвы ему нипочем...
Ноябрьским утром 1905 года на революционном крейсере "Очаков" взвыла сирена и был передан флажный сигнал: "Командую флотом. Лейтенант Шмидт". "Очаков" был зверски расстрелян. Над бухтами Севастополя, над черноморскими волнами, окропленными кровью матросов, зазвучал знакомый мотив... Мотив знакомый , но слова — новые:
...Старушка, любимого сына Ты ждешь не дождешься домой... Гордись им —за правду, за волю Погиб он в пучине морской...
25 октября 1917 года пал Зимний дворец — последний оплот самодержавия. И на Дворцовой площади Петрограда запели "Раскинулось море широко". В песне вновь зазвучали слова черноморского матроса Георгия Зубарева... Началась Великая Отечественная война. И песня-ветеран, песня-воин надела на себя матросский бушлат и солдатскую шинель... Над городом зазвучала песня:
Раскинулось море широко У крымских родных берегов, Живет Севастополь могучий, Решимости полной готов. И грудью прикрыл Севастополь родной Моряк, пехотинец и летчик, У крепкой стены обороны стальной Могилу находит налетчик...
Дважды на своем веку Севастополь держал испытание на мужество и каждый раз поражал мир силой духа. Великий Лев Толстой писал: "Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Севастополе, не проникло в душу вашу чувство какого-то мужества, гордости , чтобы кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах".
Через много лет, защищая Севастополь, пулеметчица Чапаевской дивизии Герой Советского Союза Нина Онилова "ответила" Льву Николаевичу Толстому: "Да! И кровь стала быстротекущей, и душа наполнена высоким волнением, а на лице яркая краска гордости и достоинства. Это наш родной советский город — Севастополь. Без малого сто лет тому назад потряс он мир своей доблестью, украсил себя величавой, немеркнущей славой. Слава русского народа — Севастополь! Храбрость русского парода — Севастополь! Севастополь — это характер русского человека, стиль его души. Севастополь — это героическая и прекрасная поэма Великой Отечественной войны. Когда говоришь о нем, не хватает ни слов, ни воздуха для дыхания..."
Герой Советского Союза Нина Онилова, защитница Одессы и Севастополя,— одна из первых, кто полюбила песню "Раскинулось море широко у крымских родных берегов", погибла в марте 1942 года. Свидетель ее гибели, писатель Александр Хамадан писал: "...Нина Онилова угасала молча... Мы развернули сверток. В нем лежала книжка Толстого «Севастопольские рассказы», ученическая тетрадь... Мы развернули тетрадь. Первые страницы ее были исписаны рукой Ониловой. Торопливые, неразборчивые строчки. Полностью записан текст боевой песни приморцев: "Раскинулось море широко у крымских родных берегов..."
Погибла Нина, а песня, которую она пела под гитару в перерывах между боями, осталась... Только после горького отступления, в ней появились новые слова:
Не в силах мы город родной отстоять. Мы ходим в крови по колено. Подкошенный пулей свалился мой брат, Никто не прибудет на смену... Пускай мы погибнем в неравном бою, Но братья победы добьются. Взойдут они снова на землю свою, С врагами сполна разочтутся... Оккупанты вошли в Севастополь.
И почти на всех фронтах зазвучала песня:
Раскинулось Черное море, И волны бушуют вдали. Внезапно нагрянуло горе — Враги в Севастополь вошли.
С песней "Раскинулось море широко" моряки пришли под Одессу и Севастополь: Я встретил его близ Одессы родной, Когда в бой пошла наша рота...
В первые годы войны на Северном флоте на музыку «Раскинулось море широко» была создана песня о сторожевом корабле "Туман". Песня "Раскинулось море широко" в различных вариантах пелась всюду: в боях и походах, на коротком привале и в госпиталях, в эшелонах, идущих на фронт... Песня помогала не только переносить лишения, она поднимала в атаку, звала на подвиг:
Товарищ, не в силах я злобу сдержать,— Сказал пехотинец танкисту,— За муки народа, за Родину-мать Отмстим ненавистным фашистам...
Матросская песня стала служить всем родам войск. Ее пели на сопках Мурманских и у Кимас-озера пехотинцы:
Раскинулись ели широко, Как в белых халатах стоят, Засел на опушке глубоко В земле белофинский отряд...
Ее пели курские, орловские и брянские партизаны:
Разбились вагоны, слетел паровоз , Мы сделали то, что хотели, И танки, и пушки, и фрицы вразброс На воздух, как щепки, взлетели...
Песню пели "полонянки" — девчата с Украины, угнанные в рабство в чужедальние края:
Раскинулись рельсы широко, По ним эшелоны идут. В чужую краину далеко Девчат-украинок везут...
Авторы почти всех фронтовых текстов неизвестны. Вот уж когда можно сказать: песни эти создал народ и они — народные!
Весной 1940 года перед призывной комиссией города Перми предстал невысокий и щуплый студент с «бараньим весом» - 47 килограммов. - Николай Букин, - отрекомендовался он. - Где хочешь служить, богатырь? В пехоте-матушке или во флоте-батюшке? - участливо спросил его военком. Но, глянув на левую руку призывника, где по тогдашней моде был выколот якорь, ответа дожидаться не стал: - Значит, во флоте!.. Вот так Букин сменил сельский ручеек Дубок на Баренцево море. Место дичее дикого, но провел он на нем всю войну. Сначала был рядовым артиллеристом, затем теодолит и топографию сменил на «петиты» и «клише», став корректором дивизионной газеты «Североморец». Война заставила его пройти ускоренный курс газетных наук, и солдат стал корреспондентом, а к концу войны редактором этого издания. А рядом все время были стихи. Тема у него была одна - горы и море. И писать он учился тоже у моря: строку посылал за строкой, как воды посылают волну за волной.
Образы и слова он находил свободно. Соединил горы и волны, статику и динамику. Горы - незыблемость, море - вечное движение. Поместил в стихах биение жизни, ее прилив и отлив, закончил, сложил бумагу треугольником и с оказией отправил в Мурманск, в газету Северного флота «Краснофлотец». Через некоторое время на полуостров пришел свежий номер, а в нем стихи Букина и приписка от руки писать еще. Однажды, включив радиоприемник, Букин услышал песню с родными словами. Вот это да! Как так вышло, как получилось?! Взял баян и повторял, повторял наигрыш... Музыку к этим стихам первым написал В. Кочетов, и политуправление флота рекомендовало песню Всесоюзному радиокомитету для исполнения и популяризации «в период краснофлотского радиочаса».
Позже музыку к стихам Букина написал другой композитор - Евгений Эммануилович Жарковский. А после того, как В. Бунчиков и П. Киричек исполнили ее по Всесоюзному радио, к песне пришла настоящая популярность.
Как-то в 1942 году почтальон принес газету «Краснофлотец». Из обилия фронтовых новостей наметанный глаз композитора сразу же выхватил рифмы о боевом походе моряков в тыл врага. Он прочел стих и почувствовал, что в нем тугим калачиком свернулась мелодия. Но как ее извлечь, как распрямить? Прямо в шинели Жарковский сел к роялю и стал перечитывать строки. И тут его осенило: да это же рифмованный дневник, личная запись о матросском быте. Неизвестный поэт расставил слова уверенно, как вещи в своем кубрике. Где-то тут должна быть и гитара. Да вот же она, в руках баловня экипажа. Опасаясь разбудить тех, кому на вахту, тот приглушенно, раскачиваясь в такт колебаниям судна, выводит медленным вальсом: «Корабль мой упруго качает крутая морская волна...» А товарищи подпевают певцу: «Поднимет и снова бросает В кипящую бездну она». Но может ли вальс быть мужественным, с запахом пороха? - терзал себя таким вопросом музыкант. И решил, что может: героическое время требует героических мелодий.
Самозабвенно пел про скалистые горы советский «Робертино Лоретти» Сережа Парамонов. Слушая его, Жарковский - высоченный мужчина под два метра - не мог сдержать слез. Чтобы спрятать их, он опирался грудью на трость и низко склонял голову. Добавлю, что песня о горах - и об этом мало кто знает - запечатлена в том самом материале, на котором родилась - в граните. Каждые полчаса над Кольским заливом, у памятника Неизвестному матросу, звучит ее мелодия.
Музыка: Евгений Жарковский Слова: Николай Букин
Прощайте, скалистые горы, На подвиг отчизна зовет, Мы вышли в открытое море, В суровый и дальний поход. А волны и стонут, и плачут, И плещут на борт корабля. Растаял в далеком тумане Рыбачий - Родимая наша земля.
Корабль мой упрямо качает Крутая морская волна, Поднимет и снова бросает В кипящую бездну она. Обратно вернусь я не скоро, Но хватит для битвы огня. Я знаю, друзья, что не жить мне без моря, Как море мертво без меня.
Нелёгкой походкой матросской Иду я навстречу врагам, А после, с победой геройской, К скалистым вернусь берегам. Хоть волны и стонут, и плачут, И плещут на борт корабля, Но радостно встретит героев Рыбачий - Родимая наша земля.
Отправлено: 22.01.15 14:56. Заголовок: Marina ,спасибо за и..
Marina ,спасибо за интересную историю! Мне всегда интересно узнавать что-то новое,связанное с историей музыки и песни. Кстати,кажется,Евгений давно уже не исполнял эту песню на концертах - военные песни в его репертуаре одни из лучших.
Фильм "В трудный час" ,где прозвучала эта песня ,вышел на экраны в 1961г. Первым исполнителем песни был Эдуард Хиль.
Эта песня впервые прозвучала в кинофильме “В трудный час”, посвященном трагическим дням 1941 года. В фильме, сценарий которого написан известным кинодраматургом Е. Габриловичем, рассказывается о судьбах простых советских людей, героически оборонявших Москву. Музыку к фильму писал композитор В. П. Соловьев-Седой. Им же вместе с поэтом М. Л. Матусовским написана и песня, мелодия которой звучит уже в увертюре к картине, а затем проходит по всему фильму, пока, наконец, не обретает слова в финале, чтобы прозвучать гимном солдатскому подвигу.
Авторы назвали песню «Баллада о солдате». Однако, как неоднократно подчеркивал сам Василий Павлович, песня эта — совсем не баллада. Когда он ознакомился со сценарием и просмотрел уже отснятый материал, то понял, что музыка к фильму требует песни эпического склада. Ему хотелось, чтобы в ней как бы прозвучали мерные шаги солдата — шаги истории: испокон веков, когда было необходимо. вставали на защиту родимой земли ее бесстрашные воины — и солдат Суворова, и солдат Кутузова, и чапаевец, и рядовой Александр Матросов, закрывший грудью амбразуру вражеского дзота, и Алеша Скворцов из вышедшего на экраны страны двумя годами раньше фильма Григория Чухрая, название которого вовсе не случайно совпадает с названием песни. Она писалась под впечатлением и этой всемирно известной картины.
Редкий случай в практике Соловьева-Седого: композитор, любивший насыщать фильмы песнями, здесь оставил «Балладу» единственной.
В своей книге «Пути-дороги» В. П. Соловьев-Седой вспоминал, как создавалась эта песня: «Поначалу я сам сделал пресловутую песенную «рыбу», то есть накропал слова, а затем сочинил мелодию. Показал все Матусовскому. И он в один день сочинил прекрасный текст».
«Это — первая и единственная моя с Соловьевым-Седым песня, написанная на готовую музыку, — прокомментировал воспоминания своего друга и соавтора по многим замечательным, всенародно известным песням Михаил Львович Матусовский. — Я страшно не люблю и боюсь подтекстовок. А тут не устоял — такое впечатление произвела на меня музыка будущей песни, выразительная, взволновавшая меня до глубины души. Каждая музыкальная фраза уже сама по себе подсказывала, заставляла находить соответствующий ей глагол: шел, пел, бил. Это музыка продиктовала форму. И когда я «поймал» именно такое, адекватное ей решение, нам обоим стало понятно, что песня состоялась…»
По признанию и глубокому убеждению поэта, именно в этой его с Соловьевым-Седым песне, как ни в одной другой, им удалось «конденсировать ощущения и раздумья, связанные с Великой Отечественной войной».
Для М. Л. Матусовского война эта началась на Западном фронте, куда он попал с первых ее дней в качестве фронтового корреспондента, был свидетелем и непосредственным участником боев. Особенно памятными оказались для него дни и недели Смоленского сражения 1941 года. Потому, наверное, и отозвались они в «Балладе о солдате» строчкой: «Бил солдат их под Смоленском…» Потом была Московская битва, Северо-Западный фронт… Все припомнилось и отозвалось в его творчестве.
«Балладу о солдате» очень скоро включил в свой репертуар Краснознаменный ансамбль песни и пляски Советской Армии имени А. В. Александрова.
Отправлено: 17.02.15 20:58. Заголовок: "Десятый наш дес..
"Десятый наш десантный батальон" - Евгений Дятлов
Песня Булата Окуджавы "Десятый наш десантный батальон" (из кинофильма "Белорусский вокзал")
История в кадре / History.doc
Песня «десятого непромокаемого батальона».
Кинофильм «Белорусский вокзал», где впервые прозвучала эта песня, безоговорочно относят к фильмам о Великой Отечественной войне, хотя нет в нем ни одного военного кадра. Это фильм о мирных днях, и все-таки война незримо присутствует в нем, ощущается в атмосфере действия, происходящего на экране. Кульминационным в фильме является эпизод, когда четверка главных героев, роли которых исполняют известные актеры Алексей Глазырин, Анатолий Папанов, Всеволод Сафонов и Евгений Леонов, приходят в гости к бывшей медсестре своего десантного батальона и, помянув боевого товарища, припомнив былые бои, просят хозяйку спеть любимую песню их «десятого непромокаемого батальона».
Самой этой батальонной песни поначалу не было — была только ремарка в сценарии о необходимости и желательности таковой. Режиссер фильма Андрей Смирнов считал, что это должна быть песня, которую как бы сложил участник войны, сложил в те далекие военные годы пусть и не очень умело, но искренне. Именно это оказалось весьма трудной задачей. Один за другим отвергались предлагаемые варианты песенных текстов и музыки.
Шло время. Уже была отснята добрая половина будущего фильма, а песню все никак не могли подобрать. И тогда решено было обратиться к поэту-фронтовику Булату Шалвовичу Окуджаве, автору многих замечательных песен, в том числе и о войне.
“Я приехал к нему домой, — вспоминает А. С. Смирнов, — рассказал о нашей работе и своей задумке. Булат Шалвович выслушал меня и стал отказываться: — Не пишу я сейчас песен. Перешел на прозу. Работы уйма. Найдите кого-нибудь другого… Сопротивлялся он долго. Еле уговорил его прочесть хотя бы сценарий картины. Но лучше бы не делал этого — сценарий не произвел на него никакого впечатления. И тогда я пошел на отчаянный шаг – решил показать ему отснятый к тому времени материал. Привез на “Мосфильм”, усадил в просмотровом зале… Когда зажегся свет, вижу: глаза у него горят, взволнован. Очень ему это понравилось. Так что вдохновило его на песню только то, что увидено было им на экране». В скором времени Окуджава принес готовую песню. Послушать ее собралась вся киногруппа.
«Я, признаться, растерялся, — рассказывает об этом памятном для него прослушивании поэт. — Предупредил, что не предлагаю свою мелодию, пусть они судят только о стихах. И неуверенным, каким-то диким от волнения голосом начал петь… Сначала песня не произвела впечатления ни на режиссера, ни на киногруппу, но я чувствовал: что-то в ней есть. Просто мешало мое неумение исполнять, да еще, не умея играть, я вздумал аккомпанировать себе на пианино в присутствии композитора Шнитке, писавшего музыку к «Белорусскому вокзалу», и делать это при нем было особенно трудно. Но вдруг именно он, один-единственный, сказал: «Послушайте, а ведь это же очень интересно». И тут же воспроизвел песню сам, и мы начали петь дуэтом. И тогда запела вся группа… По-моему, в фильме она исполнена именно так, как и должна была прозвучать: без особенного умения, на нерве…» Потом была съемка этого эпизода, тех самых кадров, которые никого в зрительном зале не оставляют равнодушными: герои поют — вспоминают свою фронтовую юность и плачут.
Рассказывая о песне «Нам нужна одна победа», нельзя не сказать о ее первой и пока непревзойденной исполнительнице заслуженной артистке РСФСР Н. Н. Ургант, сыгравшей медсестру Раю в «Белорусском вокзале». Вот что пишет об этой ее работе журналистка Э. Горчакова в очерке «Женщина из нашего полка»: “Героиню Ургант назвали самым прекрасным образом русской женщины на войне, хотя снималась она в стареньком домашнем халатике. Требовалось только одно: спеть и не заплакать. Плачут только мужчины. Дубли шли один за другим, и она убегала с площадки в слезах. А потом пошел тот, единственный, который мы все знаем. Очень тихий голос. Очень ровный. Сила в нем разгорается — как пожар, как набат, как беда! Плачет Леонов, по-ребячьи, взахлеб, кусает губы Сафонов, по суровому лицу Глазырина сквозь сомкнутые веки текут слезы. А женский голос звенит такой мощью, такой сокровенной клятвой… Все правильно. Так оно и было по правде, по войне. Только бы женщина выдержала. Только бы встала нерушимо на просторе огромной страны — в заводском цехе, на ржаном поле, у детской колыбели… И фронт не дрогнет!
Музыка: Б. Окуджава Слова: Б. Окуджава
Здесь птицы не поют, Деревья не растут, И только мы, к плечу плечо Врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета, Над нашей Родиною дым, И значит, нам нужна одна победа, Одна на всех - мы за ценой не постоим. Одна на всех - мы за ценой не постоим.
Припев:
Нас ждет огонь смертельный, И все ж бессилен он. Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный, Десятый наш десантный батальон. Десятый наш десантный батальон.
Лишь только бой угас, Звучит другой приказ, И почтальон сойдет с ума, Разыскивая нас.
Взлетает красная ракета, Бьет пулемет неутомим, И значит нам нужна одна победа, Одна на всех - мы за ценой не постоим. Одна на всех - мы за ценой не постоим.
Припев.
От Курска и Орла Война нас довела До самых вражеских ворот. Такие, брат, дела.
Когда-нибудь мы вспомним это, И не поверится самим. А нынче нам нужна одна победа, Одна на всех - мы за ценой не постоим. Одна на всех - мы за ценой не постоим.
Отправлено: 22.04.15 01:18. Заголовок: История песни «Смугл..
История песни «Смуглянка» ================== В 1974 году на экраны Советского Союза вышла картина Леонида Быкова «В бой идут одни «старики»» о пилотах «поющей» эскадрильи во главе с отважным и лучезарным майором Титаренко, роль которого исполнил сам Быков. Фронтовики признали фильм правдивым, главные герои мгновенно обрели народную любовь, а фразы вроде «арфы нет, возьмите бубен» моментально стали крылатыми. Но визитной карточкой «стариков» все же является песня «Смуглянка». Многим памятен эпизод, в котором эскадрилья исполняет ее перед летчицами Зоей и Машей; кроме того, «Смуглянка» звучит в самом начале фильма и дает прозвище одному из «желторотиков», а также выступает как фоновая мелодия. Однако перед тем как стать эталоном военной лирики и обязательным номером концертов ко Дню Победы, «Смуглянке», написанной еще до начала Великой Отечественной войны, пришлось пережить длительное официальное забвение.
Основное недоумение в тексте «Смуглянки» вызывают строчки о «партизанском молдаванском отряде». О достижениях белорусских и украинских партизан в ВОВ известно всем, но откуда взялись молдаване? На самом деле, образ «партизанского отряда» относится к временам Гражданской войны. Творческий союз поэта Якова Шведова и композитора Анатолия Новикова задумывал «Смуглянку» как часть сюиты о легендарном красном командире Григории Котовском, центральной песней которой был «Отъезд партизан» в исполнении Сергея Лемешева. Всего в сюиту входили семь композиций, а завершаться она должна была танцевальным номером под задорную песню. Такой предполагалось сделать «Смуглянку». Осенью 1940 года песня прозвучала впервые.
Произошло это после воссоединения Бессарабии и Молдавии. Бессарабия, с 1918 года аннексированная Румынией, летом 1940 буквально за 6 дней была присоединена к СССР. За год до этого она «отошла» к Советскому Союзу согласно секретному протоколу к пакту Молотова-Риббентропа. Третий пункт документа звучал так: «Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности».
Ну а одним из значимых символов советской Молдавии был Котовский, поэтому лишний раз вспомнить о нем не мешало. В 1924 году — за год до гибели от руки своего приятеля Мейера Зайдера — красный командир стоял у истоков Молдавской АССР: Котовский был одним из авторов «Докладной записки о необходимости создания Молдавской Советской Социалистической Республики», в ответ на которую Политбюро приняло решение «выделить молдавское население в специальную автономную республику» в составе Украины. За пять лет до этого, в 1919 году, Григорий Котовский — дворянин по происхождению, организовывавший в царской России крестьянские банды — впервые возглавил красноармейскую военную единицу — стал комбригом. А непосредственно перед этим большевики поручили Котовскому организовать партизанский отряд для содействия освобождению Тирасполя и Одессы от Добровольческой армии и интервентов Антанты. По воспоминаниям активного участника тех событий, большевика Иосифа Южного-Горенюка, «в период с февраля по апрель 1919 года задания тов. Котовскому в основном сводились к диверсионным актам по линии железной дороги, которые затрудняли бы продвижение белогвардейских войск, боеприпасов и продовольствия к фронту». Дочь Якова Шведова Наталья указывает на то, что «партизанский молдаванский отряд» — художественный вымысел, однако если искать исторические аналогии, то с точки зрения времени, места и действующих лиц, отряд Котовского из 250 человек образца 1919 года вполне мог быть прообразом отряда «смуглянки».
Первая официальная реакция на песню Новикова и Шведова была следующей: по словам кандидата исторических наук Василия Цицанкина, «когда сюиту о Котовском принимали в политуправлении, все номера понравились, кроме последней песни: «Смуглянку» вычеркнули. Так начался ее тернистый путь». Вероятно, цензоры посчитали, что легковесность песни не соответствует напряженному духу присоединения Бессарабии к СССР. В первые же месяцы Великой Отечественной войны, как писал Анатолий Новиков в своей автобиографии, «родился новый жанр — «песни мщения». «Песни мести» и «песни гнева» помогали советским воинам, выстоять в самые тяжелые месяцы военной страды». Сам композитор стал автором мелодии к нескольким подобным песням — например, в начале 1942 году на слова Анатолия Софронова была сочинена композиция «Пять пуль», начинающаяся со строк: «Я первую пулю пошлю во врага — пусть вражьей отведает крови!». Однако когда война превратилась в трагическую рутину, стала очевидной необходимость и лирических песен — Новиков, бывший в 1942 году худруком эвакуированного в Свердловск Центрального профсоюзного ансамбля песни и пляски, решает воскресить «Смуглянку». Шведов в то время был, согласно внучке поэта Юлии Гончаровой, на втором Украинском фронте, трудился корреспондентом газеты 40-й армии «За победу». Несмотря на расстояния и военную обстановку, Новиков по полевой почте успешно достучался до Шведова и тот прислал композитору отредактированный текст песни, практически не отличающийся от общеизвестного.
К началу войны оба автора «Смуглянки» уже достигли определенного признания на своей ниве. Анатолий Новиков родился в 1896 году в Скопине Рязанской губернии в семье кузнеца, а Яков Шведов девять лет спустя в деревушке Пенья Тверской губернии в семье крестьянина. Оба довольно живо описывают рано сформировавшуюся любовь к ремеслу, ставшему для них профессиональным, и оба в довольно молодом возрасте сходятся с признанными мастерами этого ремесла. В автобиографии Новиков с трогательностью вспоминает о том, как в детстве внимал пению матери, бегал смотреть на выступления полкового оркестра, «на первый же заработанный полтинник купил балалайку и довольно быстро выучился играть по слуху».
Затем будущий композитор увлекся хоровым пением и дирижированием, а в 1921 году поступил в московскую консерваторию, где учился композиции у прославленного Рейнгольда Глиэра, в будущем — автора первого советского балета «Красный мак». Шведов, оставшийся сиротой в неполные 14 лет, поступил в школу фабрично-заводского ученичества для подростков (фабзавуч), где «впервые встретился в поэзией», как он пишет в книге воспоминаний, вышедшей в 1984 году. Шведов выпускал фабзавучную газету «Паяльник», публиковал заметки на страницах «Правды» и «Рабочей Москвы», но «если выпадала свободная минутка, писал стихи, и так забывал свои невзгоды». В 1923 году по рекомендации Фурманова Шведова приняли в группу писателей «Октябрь» (как самокритично считал сам поэт — авансом), какое-то он время занимался на вечернем отделении Высшего литературно-художественного института (ВЛХИ) под руководством Брюсова, но затем ушел на рабфак. В 1924 году вышла первая книга стихов Шведова с характерным названием «Шестеренные перезвоны».
Перед войной самой известной песней на стихи Шведова был «Орленок» («Орленок, орленок, взлети выше солнца…»), сюжет которого относился к Гражданской войне в Беларуси. Занятно, что второе рождение случилось «Орленка» случилось, как и у «Смуглянки», во время Великой Отечественной: строки «не хочется думать о смерти в шестнадцать мальчишеских лет» — прекрасная поэтическая иллюстрация к любым военным переживаниям. А у Новикова основные песенные достижения были уже послевоенными: сегодня у всех на устах «Эх, дороги» (1945) и «Гимн демократической молодежи мира» («Песню дружбы запевает молодежь, молодежь…», 1947). Обе песни были написаны в соавторстве со Львом Ошаниным, который был Новикову, по его собственному признанию, «особенно близок». А вот между Шведовым и Новиковым особой дружбы не сложилось, если только не считать, что «сотрудничество поэта и композитора изначально предполагает дружественные отношения», как сформулировала дочь Шведова Наталия.
Итак, в 1942 году отредактированный Шведовым текст лег на прежнюю музыку Новикова и композитор, как отмечал исследователь советской песни Василий Цицанкин, «отнес несколько своих песен руководителю ансамбля песни и пляски Александру Александрову и, на удивление автора, из многих клавиров, захваченных с собой, маэстро выбрал именно «Смуглянку».
Однако песню ожидала новая трудность, описанная Анатолием Новиковым в заметке, посвященной «Смуглянке». Порознь у оркестра и хора исполнение песни проходило на ура, но вместе ничего не получалось. Солист Николай Устинов предложил Александрову, чтобы запевал не тенор, а баритон, музыканты тоже стали играть ниже, и кантата, наконец, зазвучала. На концерте в зале имени Чайковского 7 ноября 1944 года «Смуглянку» дважды исполняли на бис. Новиков писал: «Концерт шел в эфир. «Смуглянку» услышало множество слушателей. И скоро стали поступать заявки от ансамблей на песню, на ноты, приезжали посыльные».
Набирающую популярность «Смуглянку» Александров включил в программу Всесоюзного конкурса на лучшую песню о ВОВ, но жюри эту песню проигнорировало. Дальше — больше, песня постепенно стала уходить из официального репертуара. « «Смуглянка» легла на полку — разъяснил Василий Цицанкин. — Цензоры говорили: «Какие могут быть партизанские движения в Молдавии? Нет!»
Действительно, по данным позднесоветской энциклопедии «Великая Отечественная война 1941 — 1945», в партизанском движении в Белоруссии принимали участие 440 тысяч человек, а на Украине — 500 тысяч. По молдаванам же в книге вообще решили не подводить итогов. Составители ограничивались скупыми фразами вроде «к лету 1944 в юго-западных районах Молдавии действовало около 20 партизанских отрядов и групп» (свыше 1200 человек)». Это позволяет оценить подлинный размах движения, а точнее его отсутствие. В начале семидесятых годов историк Дмитрий Елин опубликовал книгу «Партизаны Молдавии», где указал, что партийным органам республики не удалось завершить организацию партизанских отрядов. Среди причин называлось «отсутствие крупных лесных массивов, быстрое продвижение фронта, незавершенность социальных преобразований». В лучших пропагандистских традициях под последним понимались «оставшаяся в городах и селах мелкая буржуазия, кулачество, члены фашистских и профашистских партий, возвратившиеся в обозе оккупантов помещики и молдавские буржуазные националисты, помогавшие оккупантам в их черном деле». Но отдельные герои и героини все же были, и некоторых из них можно считать олицетворением бравой смуглянки-молдаванки. Дмитрий Елин пишет о Марии Рябой, участвовавшей в подпольной организации села Белявинцы: «Пять суток мучили на допросах Марию Рябую, но так и не получили от нее сведений о подпольщиках. Перед расстрелом мужественная советская патриотка смело бросила в лицо карателей слова: «Да здравствует победа и Советская власть!»
После войной «Смуглянку» практически перестали исполнять музыкальные коллективы, но на счастье самой песни и советской публики, песня буквально свела с ума юного Леню Быкова. Как рассказывал Владимир Талашко, исполнивший роль Скворцова в фильме «В бой идут одни «старики»», Быков, уроженец Донецкой области, «катался с пацанами на подножках проходящих теплушек и увидел, как в одном из вагонов фронтовики играли на аккордеоне и пели «Смуглянку». Быков тогда говорил: сниму обязательно фильм о войне и о летчиках, и там обязательно будет «Смуглянка».
В сюжетной динамике «В бой идут одни «старики»» «Смуглянка» пережила эволюцию — от пафосного хорового исполнения в заглавных титрах до тихой и печальной мелодии в сцене после гибели Вити Щедронова, получившего прозвище «Смуглянка», после того как он открыл эту песню для «второй поющей». Актер Сергей Подгорный, к которому Быков относился очень трепетно, других выдающихся ролей в карьере, к сожалению, не сыграл. Год назад «Смуглянка», которого Владимир Талашко характеризовал как «человека доброго, светлого и незащищенного», тихо скончался в частном доме под Киевом в возрасте 57 лет. Говорят, что злоупотреблял алкоголем.
Для Леонида Быкова «Старики», конечно, не стали лебединой песней — впереди были еще «Аты-Баты, шли солдаты», однако, как художник, Быков довольно остро ощущал, что его время на исходе. В завещании, составленном во время съемок последнего фильма (Быков перенес несколько инфарктов, и не мог не думать о смерти) и адресованном друзьям — режиссеру Николаю Мащенко и актеру Ивану Миколайчуку, Быков написал: «Похороны — канительное дело… Никаких надгробных речей, «дерболызните», кто сколько сможет, а потом 2-я эскадрилья пусть врежет «Смуглянку» от начала и до конца…» Так и произошло — на похоронах погибшего в 1979 году в автокатастрофе Быкова, верные летчики поющей эскадрильи исполнили последнюю волю командира.
После «стариков» «Смуглянку» ждало безоблачное будущее — ее перепевали как классики советской эстрады — от Иосифа Кобзона до «хуторянки-девчоночки-смуглянки» Софии Ротару, так и постсоветское поколение музыкантов — от группы «Блестящие» до лихих и рок-н-ролльных «Ногу Свело!». Также слова «Смуглянки» активно видоизменялись в народном фольклоре, что может служить лучшим комплиментом песне и показателем ее подлинного признания. «Смуглянка» получила распространение и за рубежом. Она популярна в адаптированных к соцреализму азиатских странах — китайцы исполняют песню как на родном для них, так и на русском языке, а в Северной Корее местный ансамбль электронной музыки «Почхонбо» вообще записал двуязычную версию «Смуглянки». А вот на молдавском языке «Смуглянка» не звучит — знаменитый местный фолк-рок-коллектив Zdob si Zdub исполняет ее на русском. Возможно, дело в том, что молдавский и румынский языки фактически являются идентичными, а песня о советских партизанах на румынском с точки зрения истории звучала бы крайне нелепо.
Отправлено: 27.06.15 10:55. Заголовок: Проект "Победа.П..
Проект "Победа.Песни.Любовь"
Победа. Песни. Любовь
Песни, которые дали силы и веру в Победу. И любовь, которая не умирает никогда.
Телеканал "360" представляет новый проект – "Победа. Песни. Любовь", посвященный самому важному событию 2015 года – 70-летию Победы в Великой Отечественной войне.
Каждый фильм цикла расскажет о героях Подмосковья, на глазах которых творилась история ХХ века. Все серии построены на исторических фактах, документальных свидетельствах и авторитетных мнениях военных экспертов. Лейтмотивом каждого из фильмов станет песня, которая помогла ветеранам победить. И настоящая любовь, которая выдержала испытание войной.
Все военные реконструкции для проекта "Победа. Песни. Любовь" сделаны с участием Ассоциации клубов Исторической реконструкции Московской области "Радогостъ" во главе с Павлом Одиноковым. В проекте "Победа. Песни. Любовь" он согласился участвовать абсолютно бесплатно: "Для каждого из участников, как и для меня, говорит Павел, - это очень личный проект. Это возможность сказать спасибо всем отдавшим силы и жизнь ради мира на земле".
Эту песню пела не только легендарная “поющая” эскадрилья из кинофильма Леонида Быкова “В бой идут одни “старики” — ее запела вся страна. Пожалуй, это одна из самых лирических песен времен Великой Отечественной войны, которая стала поистине народной — слова “Смуглянки” знает наизусть не одно поколение жителей России и стран СНГ. Она стала гимном летчиков истребительной авиации, ветеранов войны. Знает ее и современная молодежь. В День Победы эта песня — непременный атрибут любого концерта, практически каждой радиостанции — в исполнении как мэтров отечественной эстрады, так и молодых исполнителей. “Как-то летом, на рассвете, заглянул в соседний сад, там смуглянка-молдаванка собирала виноград…” — эти слова зачаровывают своей мелодичностью до сих пор.
Автор слов “Смуглянки”, фронтовой корреспондент Яков Шведов, — родной дедушка корреспондента “МК” Юлии Гончаровой. Пожалуй, она первой услышала из уст деда непростую историю создания фронтового хита. Собственно, об этом и ее рассказ накануне Дня Победы.
“Как-то летом, на рассвете…” в 1942 году сложился окончательный текст о партизанской любви. “Смуглянка” была дописана моим дедом, поэтом Яковом Шведовым, на фронте. В это время он, автор уже легендарного “Орленка”, работал специальным корреспондентом газеты 40-й армии “За победу”. Трудно предугадать судьбу военных песен. “Смуглянка” пережила несколько редакций и долгое забытье, прежде чем ее узнала страна.
В публикации в “Огоньке” Евтушенко назвал деда поэтом “одной песни”. Согласиться с этим трудно, было много еще написано хороших песен. А “Смуглянка” по популярности сейчас давно уже перекрыла знаменитого “Орленка”. Просто одни произведения становятся хитами уже после первого исполнения, другим же приходится преодолевать долгий и тернистый путь к известности.
У “Смуглянки” непростая судьба. Осенью 1940 года, вскоре после возвращения Бессарабии в состав СССР и образования Молдавской ССР, поэт Яков Шведов и композитор Анатолий Новиков написали песенную сюиту о молдавских партизанах.
— Это было как бы продолжение нашей песни “Отъезд партизан”, — рассказывал дед, — которую с большим успехом исполнял в свое время Сергей Лемешев. Мы посвятили сюиту герою Гражданской войны Григорию Котовскому. Сюита была написана по просьбе политуправления Киевского военного округа для окружного ансамбля песни и пляски. В нее входило семь песен, в том числе “Смуглянка” — песня о девушке-партизанке. Написанная на основе молдавского фольклора, она была по своему складу лирической, игровой.
Композитор сочинил музыку с необычным ритмом, и Шведову пришлось немало поработать, пока не сложились известные теперь всем строки:
Как-то летом, на рассвете, Заглянул в соседний сад, Там смуглянка-молдаванка Собирает виноград…
Вся песенная сюита была принята к работе в ансамбль, но “Смуглянка” не исполнялась как слишком фривольная.
Шел первый, самый тяжелый год Великой Отечественной войны, когда многие композиторы, вдохновленные патриотическим порывом, сочиняли песни для солдат, проливающих свою кровь на фронтах. Новиков стал одним из них, на его счету было более 40 военных, патриотических песен. За четыре из них он был награжден Сталинской премией. Это были “песни мщения”, на злобу дня, в которых главная мысль — ненависть к фашистским захватчикам…
Но время шло. И на фронтах наряду с песнями, взывающими к возмездию, стали появляться глубоко лирические песни — о любви, верности чувств боевых подруг, жен, ожидавших своих любимых: “Темная ночь”, “В землянке” и др. Тогда Анатолий Новиков вспомнил о “Смуглянке”.
Когда началась Великая Отечественная война, ноты этого цикла у Новикова пропали. Сохранились лишь черновые наброски. Восстановив некоторые песни, композитор решил показать “Смуглянку” на радио. Но там ее забраковали.
— Что это за песня про любовь, свидание, расставание, про какую-то смуглянку-молдаванку? Ведь сейчас идет такая тяжелая война… Вы же автор героических песен, — говорили Новикову. Эти доводы звучали очень убедительно, и “Смуглянка” была заброшена в самый дальний ящик письменного стола.
И вот когда на фронтах в 1942 году стали появляться лирические песни, Новиков решил вернуться к отвергнутой песне и сделать “Смуглянку” законченным произведением. Потребовались лишь небольшие изменения в тексте. Несмотря на то что автор слов Шведов находился далеко, на 2-м Украинском фронте, ни поэт, ни полевая почта не подвели, ответ с отредактированным текстом пришел скоро.
Новиков отнес несколько новых песен руководителю Ансамбля песни и пляски Александрову. На удивление автора из всех предложенных произведений Александров выбрал именно “Смуглянку”, прихваченную с собой на всякий случай.
И вновь по иронии судьбы “Смуглянка” почему-то не прозвучала на первой репетиции. Вроде бы и оркестровка была выполнена дирижером безукоризненно, и четырехголосный хор мощно звучал в припевах, но в песне все равно чего-то не хватало.
Оказалось, дело заключалось в выборе не совсем удачной тональности для запевалы. Первоначально запевать должен был высокий мужской голос — тенор, а баритон затем подхватывал его во второй строфе песни. Выручил солист ансамбля Николай Устинов, предложив взять пониже тональность и сделать, наоборот, запевалой баритон.
— На следующей неделе запись на радио, — сказал музыкантам после репетиции Александров, — вот ее и включим в свою новую программу. Но, увы, редакционная коллегия Госрадио, приняв у “александровцев” весь новый репертуар, категорически отвергла “Смуглянку”, обвинив ее в “сентиментальности и чуждости советскому слушателю в такое сложное время”.
Стоит отметить, что образ “смуглянки-молдаванки”, собирающей “партизанский молдаванский” отряд, — чисто поэтический. В действительности в годы Великой Отечественной войны примерно из 3 тысяч советских партизан, учтенных на территории Молдавии, лишь 7 человек были этническими молдаванами. Это также служило веским аргументом комиссии в отказе песне “на жизнь”. И великолепная “Смуглянка” опять благополучно легла на полку вплоть до 1944 года.
Постепенно освобождались наши города. За плечами советского народа были уже победы под Сталинградом, Курском. К тому времени враг уже был отброшен к западным границам нашей родины.
И вот перед очередным праздничным концертом 7 ноября Александров вспомнил о песне, которая не получила до сих пор признания.
— Концерт этот проходил в Зале имени Чайковского, — вспоминал композитор. — Когда наступила очередь “Смуглянки”, я от волнения почти ничего не слышал. Пришел в себя, только когда в зале раздались громкие аплодисменты и крики “бис!”. Песню повторили три раза. Самое любопытное, что концерт транслировался по радио, по тому самому радио, где в свое время категорически отвергли песню о любви, свидании, расставании…
Окрыленный очередным творческим успехом — удачной песенной находкой, Александров включает ее в 1944 году в программу Всесоюзного конкурса на лучшую песню о Великой Отечественной войне. Но “Смуглянка” опять не только не заняла никакого призового места, но даже не была отмечена жюри.
Несмотря на то что песня не звучала по радио, а значит, была мало известна людям, многие ансамбли песни и пляски военных округов стали включать “Смуглянку” в свой репертуар. Она стала звучать на фронтовых, а затем послевоенных концертных площадках. Музыкантам понравилась песнь о любви партизана и молдавской девушки. Весь парадокс заключался в том, что хотя в ней и говорилось о партизанах Гражданской войны, песня воспринималась как собирательный образ любви молодых людей, объединенных общей борьбой с немецкими захватчиками.
У каждого поэта должна быть муза, ну положено так. Ею стала моя бабушка Прасковья Степановна, вместе с дедом Яковом они прожили больше 50 лет. Многие стихи были посвящены ей, именно она предрекла “Смуглянке” долгую жизнь и любила ее больше “правильных” произведений.
После войны люди начали жить как бы заново. Некий общий психоз, когда взрослые родители решили, что еще молоды и все впереди. Появилось поколение послевоенных детей. Таким ребенком стала моя мать. Дед очень хотел дочку. В итоге у пожилых людей появилась маленькая девочка с большим бантом.
По асфальту струйкой тонкой Льется первая поземка… Вместе с дочерью Наташей Обхожу я свой район: Мы идем, а над Москвою, Над советской всей страною Все слышнее перекличка Наших праздничных знамен.
— Папа был, если можно так сказать, однолюб в общении с людьми. С кем-то контакт был, а с кем-то была дистанция. С некоторыми композиторами папа находил общий язык, а с другими, на мой взгляд, более популярными, нет. Так, особой дружбы с Анатолием Новиковым не сложилось. Похоже, отец считал, что Новиков использует в своем творчестве мотивы малоизвестных композиторов. Зато с Сергеем Лемешевым, исполнителем их общего “Отъезда партизан” и песни на музыку Федора Маслова “Не улетай, лебедушка”, отношения сложились очень теплые.
— Лемешев часто приходил к нам домой, где жило много известных людей. Чтобы работать с исполнителем, специально было куплено немецкое концертное пианино. Лемешев оказался очень мягкий, открытый, добрый человек. От него у меня осталось ощущение света, уюта и тепла. Правда, ему, бедолаге, было не очень уютно, поскольку нужно было каким-то образом выбираться из нашего дома, который был заблокирован поклонницами певца. И тогда под строжайшим секретом столяр вскрывал черный ход, а лифтерши — баба Наташа и баба Аня — держали оборону у парадного, сдерживая экзальтированных дамочек.
Половина женского населения страны сохла по красавцу-певцу. Лирическая “Не улетай, лебедушка” пользовалась огромной популярностью. “Смуглянка” же звучала на редких военных концертах.
Прошли долгие годы, прежде чем “Смуглянка” была востребована. В 1974 году вышел фильм талантливого актера и режиссера Леонида Быкова “В бой идут одни “старики”. “Смуглянка” стала саундтреком этого легкого кино о любви, самолетах и девушках.
С детства Быков буквально болел небом. “Смуглянку” пели, возвращаясь с войны через Донбасс, летчики, а 17-летний кучерявый пацан Леня Быков сидел и завороженно слушал… Как бы он хотел быть на их месте! Леня даже поступал в летное училище, прибавив себе лишний год, но экзаменаторы не поверили мальчишке росточком чуть больше полутора метров и предложили идти в парашютисты. Леня мечтал летать, а не прыгать, поэтому отказался и поступил в театральный. Спустя почти тридцать лет ту сцену из вагона-теплушки и солдат, поющих “Смуглянку”, он опишет в сценарии и снимет с своем фильме “В бой идут одни “старики”. Во время войны многие ребята из его родного города ушли на фронт летчиками. И многие не вернулись. Быков всю жизнь мечтал в память о них снять фильм о войне и о небе. Но нужна была песня о поющей эскадрилье Титоренко, своеобразный лейтмотив, пронизывающий и берущий за душу зрителя. Тогда и вспомнилась услышанная в молодости “Смуглянка”. Песня до того запала в душу режиссера, что ни о каких других вариантах не могло идти и речи.
Сдача фильма состоялась буквально перед Новым годом — 27 декабря 1973 года. Когда в зале зажгли свет, все заметили, что знаменитый Покрышкин вытирает слезы. Фильм стал настоящим блокбастером. В Советском Союзе фильм про поющую эскадрилью за 5 месяцев собрал более 54 миллионов зрителей, в кинозалах был аншлаг. “Смуглянка” с тех пор стала чуть ли не гимном советских летчиков.
Для деда использование “Смуглянки” в фильме стало полной неожиданностью. Поставить поэта в известность Быков не удосужился. Авторские права в СССР практически никогда не соблюдались. О том, что вторая эскадрилья поет его песню, дед узнал случайно от знакомых, посмотревших кино.
Затем эта песня прозвучала в фильме “Восток—Запад”, но тут уже с нашего согласия.
Как-то в Интернете я прочла отзыв на “Смуглянку”, мол, поэту Якову Шведову присущ бред в его произведениях: какая может быть романтика и любовь во время войны? Так, следовательно, граждане, родившиеся в 1942—1945 годах, то есть все военное поколение, вправе считать себя плодом не любви, а прифронтового бреда? До конца дней дед продолжал работать. Ездил с выступлениями по городам и весям. Помню, как-то вернувшись с одного, он долго удивлялся:
— Представляете, подходят ко мне в перерыв молдаване и говорят, что я их оскорбил, назвав молдаванку смуглой. Нет, можно подумать, что они блондинки с голубыми глазами!
Правда, несмотря на постоянный чес по стране, денег особых и почестей он не заслужил. Он совершенно не умел прогибаться. Наверное, поэтому Сталинская премия обошла его стороной, как и другие блага типа дачи в Переделкине и прочего, что имели советские писатели. Ни квартиры, ни мемориальной доски на доме, ни памятника на могиле дед от Литфонда не получил.
Зато “Смуглянка” до сих пор звучит каждую годовщину Победы. Ее поет хор имени Александрова, Олег Газманов, группы “Ногу свело!” и “Здоб шиз дуб”. А матери приходится отбиваться от никому не известных молодых ВИА, желающих сделать себе имя на ремиксах “Смуглянки”. Любят песню и ветераны, однако в этом году, в 65-летнюю годовщину Победы, случился неприятный казус: хору фронтовиков Комитет по авторским правам запретил исполнять песню бесплатно. Такое соблюдение буквы закона не могло и присниться никому в страшном сне, тем более, думаю, деду-фронтовику, получившему в 1942-м, когда была написана “Смуглянка”, медаль “За отвагу”.
Юлия Гончарова Опубликован в газете "Московский комсомолец" №25343 от 5 мая 2010
И ещё один сюжет:
Песню "Смуглянка" на фронт не пускали 5 ноября 2014
МАРИЯ РАЕВСКАЯ
За три месяца до этого была освобождена Молдавия, и песню восприняли чуть ли не как лирический репортаж о недавних событиях. Никто не знал, что написана «Смуглянка» была за год до Великой Отечественной и рассказывала о другой войне — гражданской.
Осень 1940 года. Только что образована Молдавская ССР. Поэт Яков Шведов (1905–1984) и композитор Анатолий Новиков (1896–1984) написали для Ансамбля песни и пляски Киевского военного округа сюиту из семи песен, посвященную Григорию Котовскому. Шесть песен приняли, а финальную, «Смуглянку», забраковали: она показалась слишком фривольной.
В 1942 году Новиков и Шведов доработали «Смуглянку». Ансамбль песни и пляски разучил ее, но Госрадио отвергло, обвинив в «сентиментальности и чуждости советскому слушателю».
— К тому же в оккупированной Молдавии партизанского движения практически не было, — рассказывает внучка Якова Шведова Юлия Гончарова. — Это также служило аргументом комиссии.
Так что широко известной «Смуглянка» стала только после ноября 1944 года. Но не исключено, что кое-где на Втором украинском фронте ее знали и до этого.
— Дед был корреспондентом газеты 40-й армии «За победу», его стихи и песни печатались в каждом номере и быстро подхватывались солдатами, — рассказывает Юлия Гончарова.
В один из послевоенных дней через Донбасс ехал поезд, в теплушке трое военных распевали «Смуглянку». А на подножке катался мальчик Леня Быков... В тот день он, будущий актер, поклялся снять когда-нибудь кино о летчиках войны, и чтобы там непременно прозвучала эта замечательная песня. В 1974 году на экраны вышел кинофильм «В бой идут одни «старики». Песня «Смуглянка» стала «визитной карточкой» этого фильма, а кроме того — одной из самых любимых песен в стране.
— Поставить поэта в известность Быков не удосужился, — говорит Юлия Гончарова. — Но картина дедушке понравилась.
А вот недовольные «Смуглянкой» находились и после войны.
«Подходят ко мне молдаване, — рассказывал после одного из выступлений Яков Шведов. — Вот говорят, что я их оскорбил, назвав молдаванку смуглой — смуглянкой. Можно подумать, что они блондинки с голубыми глазами...»
Запрещена песня «Враги сожгли родную хату» Михаила Исаковского.
Лишь однажды прозвучав в эфире , названа «рассадником страдания» и 20 лет не будет исполняться самая пронзительная песня о войне.
Поэт Михаил Исаковский, автор множества любимых песен страны, эту горькую балладу для эстрады не предназначал. Стихотворение без названия с первой сrрочкой «Враги сожгли родную хату … » было напечатано в журнале «Знамя». Солдат вернулся с войны, а на месте дома — пепелище, и на могиле своей жены Прасковьи победитель пьет «вино с печалью пополам ». Постоянный соавтор Исаковского композитор Матвей Блантер убедил поэта, что эти стихи тоже ложатся на музыку, и под названием «Прасковья» новую песню записал для всесоюзного радио Владимир Нечаев (см. 1947). Первый эфир не просто окажется на годы единственным — лет 15 песня будет критиковаться в печати.Михаил Исаковский. История, событие: 1946 год Запрещена песня «Враги сожгли родную хату»
Михаил Исаковский. «Поэт сгустил краски до предела» — приговор «ситуации , которая не может быть названа типической» .
Враги сожгли родную хату. Сгубили всю его семью. Куда теперь пойти Солдату? Кому нести печаль свою?
«Это горе поэтом не преодолено, а усилено сочувствием » ,- упреждают рецензенты. Что значит «куда пойти?»- мол, пошел бы в пар организацию колхоза, ему бы помогли. Настроение Исаковского выбивается из общего хора, ведь остальные «песни и частушки о победоносном завершении Отечественной войны проникнуты: бодрым, радостным настроением ». Развязка стихотворения тоже не устраивает.
Хмелел солдат, слеза катилась, Слеза несбывшихся надежд. И на груди его светилась Медаль за город Будапешт.
«Победный свет» награды «Не пробивает тяжелую толщу солдатской беды » , -заключают критики. Медаль «За взятие Будапешта» еще напоминает о трети миллиона красноармейцев, погибших при штурме города- число потерь тогда не сообщали. Но после тамошнего антисоветского восстания венгерскую столицу предпочли лишний раз не упоминать уже по этой причине. Что имперские захваты не принесли счастья солдату, который «три державы покорил», не подразумевал в финальной строчке и сам поэт — этот смысл увидят гораздо позднее.
Продолжая «прорабатывать»:
Вплоть до конца 1950-х, создателей песни не наказывают: Исаковский и Блантер — авторы всенародной «Катюши» , а вскоре у них выйдет патриотично-бравурная «летят перелетные птицы». Запрещенная «Враги сожгли родную xaгy», однако, поется самодеятельно — в том числе калеками-нищими на базарах и в поездах. Как водится, на разные мотивы и с искажениями текста. Во второй раз официально песня прозвучит только в 1960 году, в «сборном московском концерте, без трансляции на страну. Ее каноническим исполнителем станет Марк Бернес.
Окончательная реабилитация произойдет на телевизионном «Огоньке » в честь 20-летия Победы. 9 мая 1965 года. « Враги сожгли родную хату» назовет своей любимой песней участник программы маршал Чуйков : обычная уловка редакторов, освобождающая их от ответственности. Эфир прямой, и гости в студии аплодируют так, что Бернес поет дважды.
Марк Бернес —
Запись с "Голубого огонька". 9 мая 1965 г. Музыка - М. Блантер, слова - М. Исаковский.
В сети можно найти множество историй об этой песне... Вот что пишет журналист Александр Гамов в газете Комсомольская правда
Враги сожгли родную хату...
Наш колумнист вспоминает одну из самых проникновенных песен войны
Поэт Михаил Исаковский написал эти свои пронзительные строки, что называется, по горячим следам – в 1945 году, когда война закончилась, и фронтовики начали возвращаться домой. А там их ждали не только ликование по поводу победы. А еще и слезы. У кого-то слезы радости от встречи с родными и близкими, дождавшимися своих отцов и сыновей. А у кого-то – слезы горя и потери тех, кому не суждено было выжить даже в глубоком тылу. Враги сожгли родную хату, Сгубили всю его семью. Куда теперь идти солдату? Кому нести печаль свою? Очень многие считают эту песню народной. Действительно, своим глубоким чувством и безыскусностью слов она перекликается с народными сочинениями. Сюжет трагического возвращения на родину после ратной службы был весьма распространенным в солдатской песне. Приходит воин, отслуживший 25 лет, и находит на месте родной хаты лишь развалины: матушка умерла, молодая жена состарилась, поля без мужской руки заросли бурьяном. И далее – классические образы из русского эпоса - перекрестье дорог, чисто поле... Пошел солдат в глубоком горе На перекресток двух дорог, Нашел солдат в далеком поле Травой заросший бугорок. Почему же так глубоко переворачивают душу такие простые слова? Потому что после страшной кровопролитной войны c германским фашизмом этот сюжет повторился миллионы раз с миллионами советских людей. И чувства, охватившие героя песни, пережиты едва ли не каждым жителем нашей огромной страны.
«Услышал я в Вашем исполнении песню, как возвратился солдат с фронта, а у него никаких близких не оказалось, — так было и у меня. Мне так же пришлось со слезами на глазах выпить чарку вина в яме разбитой землянки, где погибла в бомбежку моя мама», – так написал фронтовик самому известному исполнителю песни, замечательному певцу Марку Бернесу.
Стоит солдат - и словно комья Застряли в горле у него. Сказал солдат: "Встречай, Прасковья, Героя - мужа своего. Накрой для гостя угощенье, Поставь в избе широкий стол. Свой день, свой праздник возвращенья К тебе я праздновать пришел ..."
Впервые стихотворение было опубликовано в 1946 году в журнале «Знамя». Автор и думать не мог, что его простые стихи могут стать песней, а песня так полюбится народу. Композитору Матвею Блантеру сочинение Исаковского показал знаменитый поэт Александр Твардовский со словами: «Замечательная песня может получиться!» Как в воду глядел: к проникновенным словам Блантер написал такую проникновенную музыку, что практически все редактора – и музыкальные, и литературные, слушавшие песню, сходились во мнении: произведение замечательное! Но в радиоэфир не пропускали.
«В общем-то неплохие люди, они, не сговариваясь, шарахнулись от песни. Был один даже, – вспоминал потом Михаил Исаковский, - прослушал, заплакал, вытер слезы и сказал: «Нет, мы не можем». Что же не можем? Не плакать? Оказывается, пропустить песню на радио «не можем».
Оказывается, уж очень сильным диcсонансом была песня с господствующим в то время настроением в обществе: бравурным, победным! И очень не хотелось лишний раз бередить незаживающие раны - тогда многие «были почему-то убеждены, что Победа исключает трагические песни, будто война не принесла народу ужасного горя. Это был какой-то психоз, наваждение», - поясняет Исаковский. Стихи раскритиковали за «распространение пессимистических настроений».
Никто солдату не ответил, Никто его не повстречал, И только тихий летний ветер Траву могильную качал. Своим вторым рождением песня обязана была замечательному Марку Бернесу. В 1960-м году он решил исполнить ее на большом концерте во Дворце спорта в Лужниках. Это был настоящий риск: спеть запрещенную песню, да еще на развлекательном бравурном мероприятии. Но случилось чудо - после первых строчек, произнесенных речитативом глуховатым «непевческим «голосом артиста, 14-тысячный зал встал, наступила мертвая тишина. Это молчание продолжалось еще несколько мгновений, когда отзвучали последние аккорды песни. А потом зал взорвался овацией. И это была овация со слезами на глазах…
А после того, как по личной просьбе героя войны маршала Василия Чуйкова песня прозвучала в телевизионном «Огоньке», она стала поистине народной.
Вздохнул солдат, ремень поправил, Раскрыл мешок походный свой, Бутылку горькую поставил На серый камень гробовой: "Не осуждай меня, Прасковья, Что я к тебе пришел такой: Хотел я выпить за здоровье, А должен пить за упокой. Сойдутся вновь друзья, подружки, Но не сойтись вовеки нам ..." И пил солдат из медной кружки Вино с печалью пополам.
Исполнение Марком Бернесом считается эталонным. Именно в его интерпретации песня звучит до сих пор. Но лично меня потрясло другое исполнение – Михаилом Пуговкиным. Если Марк Бернес выступает в песне как рассказчик, как свидетель человеческого горя, то Михаил Пуговкин ведет свое повествование от первого лица, от лица того самого солдата, что пил «из горькой кружки вино с печалью пополам».
Мы, зрители, привыкли видеть этого замечательного артиста в комических ролях, и мало кто знает, что печаль его - настоящая, выстраданная. Уже через два дня после начала Великой Отечественной войны начинающий тогда артист Михаил Пуговкин добровольцем ушел на фронт. Служил в 1147-м стрелковом полку, разведчиком! Осенью 1942 года был тяжело ранен в ногу. Под Ворошиловградом (ныне это Луганск – удивительны повороты истории!). Из-за начавшейся гангрены едва не остался без ноги. Награжден орденом Отечественной войны II степени.
Он пил - солдат, слуга народа, И с болью в сердце говорил: "Я шел к тебе четыре года, Я три державы покорил ..." Хмелел солдат, слеза катилась, Слеза несбывшихся надежд, И на груди его светилась Медаль за город Будапешт.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 50
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Там автор в конце указан. 
А я вот не замечала, что автора "Зорьки" не указывали в програмке.
По Вашей ссылке так много вариантов разных исполнителей 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума