Евгений Дятлов: «Дар голоса — возможность обрести невыразимую легкость бытия» Культура
Москва, 02.11.2020
Вячеслав Суриков
«Эксперт» №45 (1183)
Актер театра и кино, один из лучших исполнителей романсов за всю историю этого жанра — о превратностях актерской судьбы, плохих сценариях, об отрицательных персонажах и даре голоса.
Одним из музыкальных наставников Евгения Дятлова (на фото) был Эдуард Хиль
В отечественный прокат выходит фильм «Подольские курсанты» с Евгением Дятловым в одной из главных ролей. Еще одна премьера — показ на Первом канале сериала «Тобол» (по одноименному роману Алексея Иванова), где актер появляется в роли первого сибирского губернатора Матвея Гагарина. Евгений Дятлов — обладатель не только дара перевоплощения, но и яркой и выразительной манеры исполнения, в которой соединились его музыкальный и актерский таланты. Отечественная аудитория могла оценить его благодаря телевизионным проектам «Две звезды» и «Точь-в-точь». «Эксперт» поговорил с актером и певцом о том, как складывается его актерская карьера и как сочетается с карьерой музыкальной.
— По какому алгоритму вы попадаете в тот или иной кинопроект?
— В большинстве случаев я оказываюсь в широком круге претендентов на ту или иную роль благодаря соответствию типажу, необходимому съемочной группе. Это общепринятый путь. Мы можем пересчитать по пальцам актеров, на которых сразу пишут сценарии: когда сценарист и режиссер примерно понимают, кого имеют в виду, еще только усаживаясь за сценарный стол. Я не отношусь к числу таких актеров.
— Самая продолжительная по экранному времени ваша роль — капитан Дымов в «Улицах разбитых фонарей». Чем вас так привлек этот персонаж? — До этого сериала я работал в разовых проектах в режиме «где-то пришелся ко двору, где-то не пришелся, и до свидания». Так живут почти девяносто процентов актеров в нашей стране. Они попадают на кастинг, и им везет или не везет. Тогда мне предложили работу в проекте «Улицы разбитых фонарей», потому что его покинули сразу четыре ведущих актера: Юрий Кузнецов, Анастасия Мельникова, Сергей Селин и Алексей Нилов, а еще раньше Саша Лыков. Это произошло неожиданно для создателей сериала, и им надо было быстро набрать актеров. И моя кандидатура подошла. Когда актер преследует цель повысить профессиональный уровень, научиться вести себя спокойно перед камерой, приобрести навыки, которыми он еще недостаточно владеет, и у него появляется возможность ежедневно работать в кадре, такая роль — счастливый случай. Обратная сторона медали — ты играешь образ на протяжении такого длительного времени, что его начинают с тобой ассоциировать. Это очень трудно преодолеть. Он поселяется в головах зрителей. И режиссеры потом неохотно предлагают тебе что-то выходящее за рамки закрепившегося за тобой образа.
— Если вам попадается недостаточно подробно прописанный сценарий, что вы предпринимаете? Есть ли у актера шанс вытянуть сценарий своей игрой? — Поначалу, если видел, что сценарий не проработан, я так и думал: смогу дотянуть. Но это была иллюзия, из разряда очень печальных. Зачастую тебе кажется, что если сценарист поленился, то режиссер должен это понять. Ты понимаешь: образ не доработан, он ходульный, поверхностный, штампованный. Все думают, что только у актеров есть штампы, но на самом деле у сценаристов они тоже есть. Строчат тексты километрами, потому что хотят заработать деньги. Смотришь в эти тексты и не видишь ничего общего...
— Был ли у вас период, когда вам предлагала роли, работа над которыми у вас не вызывала сомнений?
— Нет, такого периода у меня не было. Такие периоды бывают у других актеров, которые по каким-то причинам становятся любимыми у тех или иных успешных режиссеров. Режиссер выбирает одного актера из всех, делает его своим альтер эго в экранном мире и идет с ним из картины в картину. Такое бывает и в театре: режиссер Юрий Бутусов в самом начале своей карьеры постоянно работал с актерами, которых сейчас знает вся страна: Константином Хабенским, Михаилом Пореченковым, Михаилом Трухиным, Андреем Зибровым. Но такое случается не часто и не со всеми. У меня этого не было и нет. Мне просто иногда везет сняться у таких мэтров, как Сергей Снежкин, Дмитрий Месхиев, Сергей Урсуляк, Владимир Бортко. Это счастливые эпизоды в моей актерской жизни.
— Как вы сочетаете кинематографическую и музыкальную карьеру: не мешает ли одна другой?
— Они никак не мешают друг другу, но никак и не помогают. Мне повезло, что у меня сложилась продолжительная актерская карьера. Она никогда не прерывалась: я не психовал, не бросал ее, не уходил в грузчики или таксисты. С какого-то момента началась моя музыкальная карьера, и она тоже длится и длится не прерываясь: у меня есть своя публика, я ее очень люблю и провожу для нее музыкальные вечера. Вот и все.
— Есть ли сейчас место театру в вашей жизни, такой насыщенной самыми разнообразными проектами? — Театр — социальная ячейка, куда попадаешь, получив профессию, и она, естественно, устроена по тому же принципу, что и общество. Это государственное учреждение. Театр обеспечивает тебя зарплатой, но и накладывает ограничения. Их нужно придерживаться, как и в любом государственном учреждении. Часто они не дают тебе градус свободы, необходимый, чтобы чувствовать себя комфортно. Иногда эти ограничения просто бессмысленны, и не всегда время, которое проводишь в театре, ты чувствуешь как органично прожитое. А однажды начинаешь понимать, что все усилия уходят в песок. Время идет, а ты ничего не делаешь. Ты всего лишь социально защищен. Ходишь в театр, как на завод, и порой появляешься на сцене просто для движения сюжета. В какой-то момент я понял: моя работа в театре возможна, только если я буду испытывать радость от работы на сцене и если это действительно значимая история для режиссера, драматурга, для зрителя и для меня, в конце концов. И при этом нет никаких побочных эффектов и никаких потерь по ходу движения к цели. Тогда я соглашаюсь. Сейчас играю в спектакле LA’театра «Остров заблудших душ» по пьесе Вуди Аллена в постановке Вадима Дубровицкого. Там у меня замечательные партнеры: Андрей Ильин, Юлия Меньшова, Ольга Прокофьева, Ольга Богомазова.
— Но вы ведь еще и пишете песни плюс ко всему. Как обстоят дела с реализацией этого таланта? — Есть желание повернуться лицом к этой теме. У меня много набросков мелодий. Нужно просто сесть и начать облекать их в слова. Необходимо создать объем, чтобы из написанного получился альбом, и найти музыкантов. Я еще тешу себя надеждой, что у меня получится.
— Как вы нашли свою манеру исполнения романсов, которая производит на всех столь сильное впечатление? — Это произошло благодаря театральному институту и работе в театре. Можно петь, опираясь на какие-то вокальные образцы, шаблоны, а можно рассказывать историю, понимая, от какого конкретно лица поется романс, и представлять все предлагаемые обстоятельства. И чем подробнее их себе представишь, чем глубже внутри себя присвоишь, тем выразительнее будет твое исполнение. Вот и вся небольшая загадка особенностей моего исполнения романсов.
— Как вы оцениваете востребованность этого жанра? Что такое романс сегодня? — То же, что и раньше. Это песня от лица лирического героя. Сейчас они даже больше востребованы, чем прежде, потому что уже нет жесткого отбора, когда все, что коммерчески оправданно, подается в первую очередь и только потом — романсы. Мы живем в эру коммерциализации всего, а суть коммерциализации в упрощении, в усреднении, когда имеет значение только коммерческий выхлоп, а то, что его не дает, выбрасывается за борт. Люди устали от беготни ради коммерческого успеха. Им хочется услышать что-то живое и непосредственное, и, когда честно делаешь свою работу, это всегда находит отклик.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума